Нягу вытер лоб платком. Он всегда возбуждался, когда говорил.
— Да, если бы майор слышал тебя, не миновать бы тебе трибунала!
— Черт с ним! Все равно они не успели бы меня расстрелять.
И действительно, не успели бы, потому что на рассвете следующего дня русские начали наступление. Оно началось правее, намного правее нас — в направлении Ясс. Несколько часов подряд там все кипело. Настоящий поток огня и железа обрушился на немецкие и румынские позиции на том участке.
Что случилось там, мы не знали. Говорили, что русские прорвали фронт и через прорыв на юг устремились бесконечные колонны танков.
Потом канонада обрушилась и на нас. Многие из моих людей были убиты. Когда мы покидали свои позиции, нас оставалось меньше половины взвода.
Так в полнейшей панике и замешательстве началось отступление наших армий с фронта в Молдавии. Войска двигались по всем дорогам. Немецкие танки шли на полной скорости, и горе машинам и повозкам, попадавшимся на их пути! Разбитые и искореженные, они отлетали в сторону. Проходили и румынские танки, но их было мало. Стволы орудий были облеплены солдатами.
На шоссе творилось что-то невообразимое. Двигались танки, грузовики, артиллерийские орудия, повозки. Танки ревели, оглушали лязгом гусениц, водители грузовиков яростно сигналили, возницы повозок орали, каждый старался обогнать другого, колеса сцеплялись, и движение приостанавливалось. По обе стороны шоссе шла пехота, а далее, прямо по полям, подгоняя лошадей, гнали кавалеристы шли пулеметные роты на легких повозках. То и дело машины с офицерами штаба хриплыми сигналами требовали, чтобы им освободили путь. Но никто не обращал на них внимания. В конечном счете находившиеся в этих машинах вынуждены были смиряться и ждать, пока неразбериха на шоссе не сменится хоть каким-нибудь порядком. Неподвижные, словно статуи, с покрасневшими глазами, небритые, штабные офицеры отупело смотрели прямо вперед, будто не замечая, что творится вокруг них.
Нягу, я и остатки взвода поспешно шагали вдоль шоссе. Нас догоняли то кавалеристы, то артиллерийские или минометные упряжки, гнавшие прямо по полю. Мы оторвались от своей роты и от других рот нашего полка. Впрочем, царил такой хаос, что редко можно было увидеть маршировавшие в каком-то порядке группы численностью больше взвода.
Так мы шли до вечера. Солнце клонилось к закату, когда мы достигли развилки. Отсюда шоссе поворачивало влево, а вправо вела разбитая проселочная дорога.
