— Угу, а я-то удивилась.
— Чувствуешь себя лучше?
— Намного. Разве не заметно?
— Кокетничаешь, Моргана?
— Интересуюсь.
— Послание принято, если ты это имеешь в виду. Но придется тебя огорчить — ты даже в мешковине будешь выглядеть сексуально.
Морган присела на другом конце дивана и без всякого выражения посмотрела на гостя.
— Всегда интересовалась, каково это. Я имею в виду носить мешковину.
— Очень грубый и жесткий материал.
— Я так и думала, но не знала точно. У тебя случайно нет диплома по истории костюма?
— Нет.
Морган ждала, выразительно выгнув одну бровь, и Куин внезапно рассмеялся низким смехом.
— На самом деле, у меня диплом юриста.
Секунду-другую она хотела рассмеяться, но сумела с собой справиться.
— Понимаю. По крайней мере, ты полностью осознавал, какие законы нарушаешь.
— Схожу за кофе, — отступил Куин.
Морган улыбнулась, потом поискала пульт в подушках и выключила телевизор. Когда он вернулся, хозяйка приняла чашку и осторожно пригубила горячую жидкость.
— Надеюсь, завтра мне не станет хуже, — заметила она, когда Куин присел на расстоянии вытянутой руки.
— Ты имеешь в виду сегодня? — уточнил он и добавил: — Пока ты была в душе, я позвонил Джареду и попросил предупредить всех утром. Так что они не будут ожидать тебя в начале рабочего дня, если вообще будут.
— Полагаю, им надо сказать. Как считаешь?
— Думаю, да. — Куин уставился в свою чашку кофе, как будто там затаились секреты мироздания. — Если тебя усыпил Паслен, он начал нервничать или что-то подозревать. Обе вероятности означают, что скоро последует удар.
Оставались еще несколько вопросов, которые она хотела задать обо всем этом. Ее смутно беспокоили некоторые мелочи, но Морган решила не зацикливаться на них по двум причинам. Во-первых, потому что предпочла сосредоточиться на личных отношениях, а во-вторых, догадывалась, если сведения не секретные, он сам расскажет, когда будет готов.
Пока в ее голове проносились эти мысли, Куин наклонился вперед, поставил чашку на журнальный столик и снова откинулся, наполовину развернувшись к ней.
— Моргана?
Когда она подняла на него глаза, выражение лица Куина оказалось очень серьезным.
— Ты на самом деле на меня сердишься?
— Я в бешенстве, — ровно подтвердила она.
— Я никогда не хотел причинить тебе боль.
— Неужели? А как, ты думал, я буду себя чувствовать, когда — или если — разберусь в твоих действиях? Неужели тебе не приходило в голову, что я немного расстроюсь? Все время ты говорил о доверии, а сам преднамеренно и хладнокровно нажимал на нужные кнопки.
