Покинув ее, сел рядом. Долго молчаливо смотрел на лежащую перед ним обнаженную красавицу. Лилиан боялась пошевельнуться, вдохнуть глубже.
"Дура набитая", – повторяла про себя.
– Зачем ты пришла? – наконец, мрачно протянул Люциан. – Ты не хочешь меня, – констатировал он.
– Нет, то есть да – я хочу, – пролепетала девушка. – Просто…немного…боюсь.
Его глаза еще минуту назад злые и холодные, неожиданно нежно скользнули по ее лицу. Поймали взгляд. Он ласкал Лили, не касаясь, только смотрел так, что источаемое его взором пламя разливалось у нее под кожей.
– Пожалуйста, – жалобно захныкала девушка. – Пожалуйста, возьми меня. Сейчас.
Не удостаивая ответом мольбу, он переместился к изножью кровати. Потянул ее к себе за лодыжки, разводя ноги в стороны. Склонился над ней, коснулся языком живота. Гладил бедра. Сладкий трепет овладел ею, опалил огнем, прогнал остатки страха.
Когда его губы притронулись к нежным складкам ее плоти, Лилиан застонала. Он поднял голову, торжествующе усмехаясь.
– Жарко, Лили?
– Да, – сумела выдохнуть она.
– Тебе еще страшно?
– Нет, нет, нет, – воскликнула девушка, выгибаясь ему навстречу.
– Тогда, полагаю, у меня получиться быть хозяином своих слов.
Лилиан уловила намек на облегчение в его голосе.
Он целовал и покусывал, дразнил и погружался языком, пока горячая волна экстаза не омыла тело Лилиан. Не дожидаясь пока затихнут стоны, Люциан вторгся в нее. Замер.
– Ты принимаешь меня, Лилиан? – хриплым от вожделения голосом спросил он. – Принимаешь?
– Да, о да, – не менее страстно ответила девушка, подаваясь ему навстречу и впиваясь пальцами в плечи.
– Скажи мне, – требовал он.
– Я принимаю тебя, Л…- любовник поцелуем заглушил звук имени на ее устах.
Огонь окутал их, сжигая и вознося пеплом к небесам, откуда тот спадал, кружась и вновь становясь ими – мужчиной и женщиной. Новый порыв пламени охватывал Люциана: он владел Лилиан, упиваясь ее покорностью, страстным приветствием и откликом на его ласки. Удовлетворение накрыло их, как лава извергшегося вулкана.
– Странно, Лили, – пробормотал он, переводя дыхание и накручивая на палец ее локоны. – Мне всегда приходиться сперва ублажить тебя. Ты ужасная эгоистка, глика му*.
Покраснев, девушка спрятала лицо в подушках. В молчании прошло довольно много времени. Лилиан так хотелось, чтоб он первым нарушил тишину. Сказал ей что-нибудь еще в своей небрежно-чувственной манере. Но мистер Лайт безмолвствовал.
– Люциан, – не оборачиваясь, сказала она. – Уже так поздно – мне, наверное, надо домой.
