Лилиан не могла понять, что происходит.
– Она наслаждается, – прошептал он. – Она кричит от переполняющей ее похоти…
– Но она… Мы должны уйти и…
– Другое дело, – перебил он ее, – доживет ли она до утра…
Лилиан снова повернулась к нему.
– Что вы сказали? Кто вы? Да что здесь происходит? – она снова попыталась вырваться из его объятий, но безуспешно. Мужчина крепко держал ее.
– Они инкубы. Значит, – казалось, он просто размышлял вслух, – питаются похотью. Она обычная женщина. Их трое. Нечеловеческая похоть, вызванная ими, убьет ее. Так или иначе.
Со сцены послышался низкий гортанный рык и утробный женский вопль…
Лилиан вздрогнула. В глазах ее плескался ужас.
– Да что за бред вы несете?! – маскируя страх яростью, выкрикнула Лили. – Какие инкубы? Помогите моей подруге! Или дайте мне ей помочь! Пустите! Я не могу ее бросить… когда она… когда она так… мучается, – последнее слово она прошептала, склонив голову.
– А ведь ты даже представления не имеешь, какого рода "муки" она сейчас испытывает. За такие муки полмира бы продали душу Дьяволу. Хм… – он усмехнулся своей мысли. – Как благородно… а ведь она не подруга тебе. Она тебе чужда. И не нужна вовсе. Тебе никто не нужен.
Лилиан подняла на него глаза.
"Откуда ему это известно? Словно читает мою душу…"
– Что вы хотите, чтоб я сделала? – как можно спокойнее произнесла она.
Он улыбнулся.
– Вот это другой разговор. А то все помоги да помоги… Не по моей части это, сладкая. На что ты готова ради жизни подруги?
– Она будет жить… ну она будет нормальной, в смысле, что она будет помнить после всего этого?
Мужчина изучал ее мгновение с задумчивым выражением на лице. Потом сказал, будто сам себе: "Расчет и дела первичны".
– Все, что она будет помнить, это великолепно проведенный вечер с потрясающим любовником? Тебя это устроит, сладкая?
Снова взглянув на сцену, где Карла металась под блондином, завывая и подаваясь к нему бедрами, она проговорила:
– Да.
Мужчина криво усмехнулся и повторил:
– Так на что ты готова ради подруги?
Лили посмотрела на него. Он был высок, крепко сложен. Черные слегка волнистые волосы достигали плеч. Четко очерченные скулы, волевой подбородок, темные, как сама ночь, глаза. Не было в его чертах ничего мягкого и доброго. И только модуляции его голоса казались ей теплыми… Лили поймала себя на мысли, что не хотела бы быть рядом с ним, когда лицо и голос будут соответствовать друг другу. Она поежилась, но проговорила:
– На все.
Он приподнял бровь почти в той же раздражающей всех манере, что и она.
