Со своими новыми соседями, кубанцами, мы быстро познакомились, а позже и крепко сдружились. От них мы узнали, что гонения, обрушившиеся на русские воинские части, тут проявились в наиболее мягкой, вернее, даже в символической форме. В этом земледельческом и удаленном от крупных центров районе вся полнота власти фактически принадлежала полковнику Златеву, командиру шестого болгарского кавалерийского полка, который стоял в соседнем городке Харманли, в десяти километрах от нас. Златев окончил в России кадетский корпус, военное училище и Академию Генерального штаба, по духу это был вполне наш человек — русских он любил, а правительству Стамболийского ни в коей мере не сочувствовал. Поэтому, получив из Софии приказ разоружить кубанцев, он исполнил его в такой форме: отобранное оружие было сложено в каменный сарай, стоявший тут же, на казарменном дворе; Златев запер его на замок, от которого один ключ взял себе, а другой негласно вручил начальнику Кубанского училища, молодому и боевому генералу Лебедеву96. Для соблюдения внешних приличий в боковой комнатушке этого сарая был поселен болгарский стражник, якобы охранявший склад от каких-либо посягательств со стороны обитателей казармы. Разумеется, при таком положении вещей воспользоваться этим оружием, в случае надобности, можно было в любой момент, и кубанцы нас поспешили заверить, что его там с избытком хватит и на всех нас.
С полковником Златевым и с офицерами его полка, из которых добрая половина тоже получила образование в русских военно-учебных заведениях, кубанцы поддерживали дружескую связь, в которую вскоре после приезда включились и мы. Златев и некоторые его офицеры неизменно присутствовали на всех наших больших праздниках и в свою очередь, нередко приглашали к себе генерала Лебедева и Русских офицеров, принимая их с полным радушием. Юнкерам Кубанского училища Златев для сменной езды предоставлял своих полковых лошадей, а позже, когда мы, юнкера-сергиевцы, окончили курс стали устраиваться на заработки, несколько наших музыкантов были приняты вольнонаемными в духовой оркестр этого полка, причем все сразу же получали чин вахмистра (максимально для этой категории доступный) и приличное жалованье, живя на всем готовом.
В общем, под покровительством полковника Златева, о котором каждый из нас сохранил самую светлую память, все мы чувствовали себя как за каменной стеной и жили в Тырново-Сеймене совершенно нормальной военно-казарменной жизнью. И еще несколько лет, пока находились там, совершенно свободно разгуливали в офицерской форме, с погонами, ношение которых в других городах Болгарии было русским давно запрещено.
