Он ответил: «У нас так мало самолетов, что мы ничего не можем изменить». Я уверен, что в то время он действительно намеревался ограничить специальные атаки этими 13 самолетами.
Но 24 октября ситуация стала критической. Этим утром погода была особенно плохой, что создало пилотам наших разведчиков и истребителей массу проблем. Массированный налет 250 самолетов, запланированный адмиралом Фукудомэ, был все-таки проведен. Однако плохая погода расстроила большинство атак, и были повреждены только 2 вражеских крейсера и 3 эсминца.[6]
Группа из 14 истребителей «Зеро» была послана, чтобы прикрыть корабли Куриты во время перехода через море Сибуян. Однако плотный зенитный огонь с кораблей, которые они должны были охранять, вынудил истребители держаться в стороне. Зато американские авианосные самолеты, взлетевшие с авианосцев, находящихся далеко на востоке, внезапно обрушились на оказавшиеся беззащитными корабли. Наши сердца обливались кровью, когда радио начало доносить отчаянные призывы о помощи с кораблей Куриты. Эти радиограммы били по нам ничуть не слабее вражеских бомб. Один, два, три, четыре… Уже все линкоры Куриты получили повреждения. Тяжелый крейсер «Мьёко» и суперлинкор «Мусаси» были выведены из строя и начали отходить на запад в сопровождении 2 эсминцев. На юге, в море Сулу, линкор «Фусо» и эсминец из состава соединения адмирала Нисимуры также были повреждены. А затем мы получили самый болезненный удар. Непотопляемый «Мусаси», самый сильный военный корабль в мире, скрылся под водой. Курита был вынужден повернуть на запад, с раздражением сообщив по радио, что, не имея воздушного прикрытия, его соединение будет просто уничтожено воздушными атаками.
Наши летчики были в отчаянии. Они чувствовали себя виноватыми в каждом ударе, который получила эскадра Куриты, так как единственной целью формирования корпуса камикадзэ было уничтожение вражеских авианосцев, которые и наносили сейчас смертельные удары. До сих пор мы не повредили ни одного авианосца, мы даже не сумели обнаружить вражеские оперативные соединения.
Разочарование и тревога росли с каждой задержкой, с каждым неудачным вылетом. Наше терпение и наши нервы были напряжены до предела, когда мы ждали очередного сообщения от самолетов-разведчиков.
Ближе к вечеру такая радиограмма пришла, и я немедленно оповестил летчиков и механиков. В этот день командиром звена был энсайн Уэмура, который являлся ко мне три ночи подряд, чтобы добиться назначения в корпус камикадзэ. Теперь мне пришлось вызвать его к себе, чтобы сообщить неприятную новость. «Сегодняшний вылет будет произведен очень поздно, и почти весь путь летчикам придется проделать ночью. Так как вы не обучались ночным полетам, я вынужден отправить другого вместо вас».
