15 августа из Клайда вышел американский крейсер «Тускалуза», один из двух, приданных Флоту Метрополии. Он имел на борту 300 тонн грузов и 167 человек наземных служб, необходимых для обслуживания двух эскадрилий «Хэмпденов». Его сопровождали эсминцы «Родмен», «Эммонс» и «Онслот». Каждый из них нес по 40 тонн грузов. Наземный персонал и запасы для «Каталин» предполагалось перебросить по воздуху позднее. Эти самолеты были так нужны повсюду, что эскадрилья должна была действовать буквально до дня отправки в Россию. «Тускалуза» также имела на борту медиков и запасы, с помощью которых союзники надеялись улучшить ужасные условия в русских госпиталях, так как адмирал Тови получил несколько жалоб на это. С его точки зрения, было просто недопустимо, чтобы британские моряки, пострадавшие при доставке грузов в Россию, подвергались истязаниям средневековой медицины, царствовавшей в русских госпиталях. Вице-адмирал сэр Иен Кемпбелл, в годы войны командовавший 3-й флотилией эсминцев, не раз бывал в России вместе с полярными конвоями. Он описал свои впечатления:
«Условия в госпиталях Полярного, Мурманска и Архангельска, где лечились наши больные и раненые, были просто ужасными. Когда на фронте у Петсамо шли бои, или когда конвои несли тяжелые потери, жесткие неудобные кровати, застеленные простынями сомнительной чистоты, стояли в палатах вплотную. Персонал ходил в грязных халатах и совсем не собирался пользоваться перчатками.
Окна в душных палатах были наглухо заколочены досками, так как затемнение соблюдалось круглыми сутками, поэтому вся вонь оставалась в помещениях. С 7 утра до 11 ночи громкоговорители непрерывно орали по-русски. Лекарств не хватало, врачи и санитары взирали на страдания с восточной невозмутимостью. Скудная, однообразная еда никак не облегчала положение людей, страдающих от боли и ужаса. Они не могли удовлетворить даже самые элементарные потребности. Британские хирурги делали все возможное, но русские из профессиональной ревности разрешали им только посещать пациентов и ассистировать при операциях. С ними не советовались и не считались».
26 августа, после перерыва в 2,5 месяца, Гитлер снова встретился с адмиралом Редером. На встрече обсуждалась операция против конвоя PQ-17. Редер предположил, что полное уничтожение конвоя могло «вынудить противника временно закрыть этот маршрут или даже кардинально пересмотреть всю систему линий снабжения». Он подчеркнул, что доставка «грузов в порты северной России остается решающим моментом в той войне, которую ведут англо-саксы». В то же время Редер не закрывал глаза на существующую опасность «попытки захвата англо-саксами северо-западной Африки, чтобы с помощью французов закрепиться в Северной Африке». Он считал это серьезной угрозой всей германской военной стратегии. Он не попытался сопоставить важность русских конвоев и операции на Средиземноморском театре, хотя Гитлер не согласился с мнением Редера относительно важности последней. Фюрер продолжал считать Норвегию слабым звеном и настаивал, чтобы все корабли германского флота были готовы к операциям на севере. За это его критиковали адмиралы Дениц, Руге и другие. Но ведь Черчилль в свою очередь совершенно серьезно рассуждал о высадке в северной Норвегии. Это можно было понять, так как немцы считали Россию более опасным противником, чем Великобритания или Соединенные Штаты. Вклад Красной Армии в конечную победу был колоссальным и решающим. Усилия американцев не столь бросались в глаза.
