- Я почему спросила, была ты на поминках или нет, - снова поменяла тему Зивар-ханум, - Турсун-ханум искала тебя, спрашивала у всех. Кстати, ты обратила внимание, как она испортилась? Похудела вся, кожа да кости. Не заболела ли?
- Тут есть от чего заболеть! В доме две девушки на выданье, старшей уже восемнадцать лет, а сватов все нет и нет! Бедная Турсун, аж извелась вся.
- При чем тут это?
- Да, она не меня ищет, а Садияра моего!
- Садияра?
- Ну да! Услышала небось, что он на днях должен уехать на учебу.
- Садияр разве уезжает? - удивленно спросила Зивар - ханум. Новость для нее была и впрямь неожиданной.
- Ну да, после окончания русской школы в Тифлисе сам губернатор предложил ему ехать учиться в Москву.
- Садияр знаком с губернатором?
- Он присутствовал на экзамене, когда мои сын отвечал.
- Ну и что?
- Ответ ему так понравился, что он предложил ему работу у себя в Тифлисе.
- Так Садияр будет работать у губернатора?
- Нет, Садияр мой отказался, сказал, что хочет учиться в Университете.
- А губернатор не рассердился?
- Наоборот, обещал помочь и сам написал письмо в самый главный их Университет.
- Что ты говоришь?! Сугра-ханум, что же ты ничего не кушаешь, угощайся!
- Спасибо, Зивар-ханум. - отвечала Сугра, с улыбкой глядя в засиявшее от радости лицо своей собеседницы.
- Ну и Турсун-ханум, наверное, услыхала, что Садияр получил приглашение на учебу и скоро уезжает, - как ни в чем ни бывало продолжала говорить Сугра, укрепляя свои позиции, - вот и торопится. Каждый раз при мне начинает хвалить своих дочек, мол и прилежные, и работящие, и послушные.
- Было бы что хвалить! - возмутилась вдруг Зивар- ханум. - И как ей не стыдно. У людей дочки и моложе, и краше, но они молчат. А она своих уродин и так, и сяк расхваливает.
- Ну что ты так, Зивар, дочки ее, говорят, хорошие, не надо так говорить.
- Ха, хорошие, да моя Хумар их обеих за пояс заткнет.
Сугра-ханум при этих словах, дипломатично промолчав, смакуя, громко причмокивая губами, большими глотками начала пить с блюдечка свой чай. Зивар-ханум поняла уловку своей собеседницы, но отступать было уже поздно. Мило улыбнувшись, она, как бы невзначай, спросила:
- Сугра-ханум, милая, не помнишь ли ты покойную Тоба - ханум?
- Как не помню, очень даже хорошо помню. Покойная была достойная женщина. Жаль, долго болела, почти не вставала.
- Я всегда говорила, сглазили ее.
- Сглазили?
- Конечно, а ты что не веришь в это?
- Нет, в то, что ее могли сглазить, я верю, но кому это надо было?
