- Но кто-то ведь должен отвезти меня в Казах, - спокойно ответил Гара Башир и улыбнулся.
- Не понял, - удивился Шямсяддин.
- Я сдамся властям, назовусь и попрошу отвезти меня в Казах.
- И вы думаете, они отвезут вас?
Гара Башир посмотрел на Шямсяддина, раздумывая, что сказать, потом, что-то решив, ответил :
- Отвезут сынок, отвезут.
Шямсяддин не стал углублять этот вопрос, видя, что Гара Башир не хочет говорить на эту тему.
- Вам полегчало? Ну тогда встаньте, пойдем ко мне. Здесь уже недалеко.
- Не боишься приглашать меня к себе?
- Вы родственник моей жены, значит, в моем доме вам всегда есть место.
- А что скажет твой начальник?
- В моем доме я начальник.
Шямсяддин опять говорил неправду. Гара Бащира власть Советов искала в свое время повсюду, и никто не снимал этот вопрос с повестки дня. Он хорошо понимал, чем грозит ему и его семье, если откроется правда, что Гара Башир был в его доме. Но отступать он не хотел. Гара Башир тоже все понимал.
- Спасибо, сынок, но не будем рисковать. Я как-нибудь где-нибудь переночую, а завтра встретимся, и ты мне поможешь уехать.
- Документы, деньги есть?
- Деньги есть.
- А документы?
- Нет.
- Как же без документов?
- А кто меня спрашивает. Не видишь разве, что со мной болезнь сделала.
- А вчера ночь где провели?
- На Шамахинке, в лавке чайханшика.
Шамсяддин решительно встал и, застегнув шинель, сказал:
- Ну, вот что, вставайте и пошли. Дома у меня переночуем и обо всем поговорим.
Гара Башир хотел возразить, но новый приступ остановил его. На этот раз возражать он не стал.
- Ну хорошо, объясни мне, куда идти, я сам приду. С тобой вместе я все равно не пойду. Не будем рисковать. И ты не один, Айша с тобой. А дети есть?
- Двое, сын и дочь. Заодно познакомитесь.
- Тем более, не надо рисковать. Я сам приду, позже. Ты объясни мне только дорогу.
Оттуда, где они сидели, дом, в котором жил Шямсяддин, был хорошо виден, и он подробно все объяснил Гара Баширу
Дверь он открыл своим ключом и некоторое время стоял, слушая счастливый смех дочурки, доносившийся из гостиной. Слова, которые она лопотала, он не разобрал, да и не старался делать этого, смеялась она, и это было главное. А смех везде, на всех языках звучит одинаково. И улыбается всякий, если он чист душой, и нет у него подлости на сердце, слыша живой звоночек счастья.
А вот и отец пришел. - Сказала дочери Айша, выглянув в прихожую.
Шямсяддин подхватил вбежавшую дочку на руки и высоко поднял над собой.
