"Ну да, курортный сезон закончен, - подумалось мне. - Посетителей нет. Но, может быть, старик все-таки приготовит мне чай?"
Интересно, что чая мне совсем не хотелось, чем-то он притягивал меня, этот человек, может быть, безысходностью одиночества, которое буквально излучала вся его фигура, особенно по контрасту с мощью и неутомимой жизненной силой моря.
Я встал и направился к павильону, конечно, совсем не догадываясь о последствиях, не зная еще о том, что на всех путях случая ты встречаешь только самого себя.
- Отец, - негромко окликнул я человека. - Ваше кафе еще работает? Не дадите ли вы мне чая?
Он не в тот же миг повернул ко мне свое лицо, словно не расслышал или не понял.
- Отец... - снова начал я и осекся.
На меня смотрели потухшие глаза совсем еще молодого человека.
Налетевший ветер взвил седые пряди. Парень вяло пригладил их жилистой рукой и, вставая, будто за ученной скороговоркой произнес:
- Кафе не закрыто. Гостям мы всегда рады. Сейчас приготовлю. Вы садитесь.
Он вдруг страшно засуетился, снял с одного из столиков стулья, сбегал за тряпкой в павильон, чтобы вытереть столешницу. Я присел, досадуя на себя за свою оплошность, а передо мной уже появились сахар и нарезанный дольками лимон в розетках, розовый стаканчик армуды с бумажными салфетками. Спустя несколько минут он появился с горячим чайником.
- Ты извини, брат, что я тебя так назвал, - преодолевая неловкость, стараясь не смотреть на этого юношу-старика, сказал я, пока он наливал мне крепко заваренный душистый чай. - Белую голову твою увидел...
Парень усмехнулся одними губами, как-то странно скривил их, поставил чайник на стол.
- Поесть не желаете? Есть кутабы, рыба... - спросил он механически, явно не собираясь продолжать эту тему. Что-то в нем жило, билось такое внутри - острое, больное, чего он боялся, не хотел касаться.
- Рыба?.. - я тянул, не зная, как пробиться через его броню, словно подмывало меня расположить его к себе, разговорить, может, чем-то помочь.
- Ну, да... - парень замялся. - Мы тут ловим... Свежая... И к пиву копченая есть... Шамайка...
- Ты сам-то здешний, рыбак? - вырвалось у меня.
Я совсем не ожидал, что мой, казалось бы, такой простой житейский вопрос произведет на него столь ошеломляющее впечатление. Молодой человек замер, глаза его вспыхнули и расширились, словно он увидал где-то поверх моей головы нечто ужасное, в них мелькнуло отчаяние. Но это продолжалось секунду. Стараясь не встречаться со мной взглядом, он отвернулся и почти равнодушно бросил:
