Все вскочили, когда он подошел. Бегичев жестом усадил их, примостился рядом, раскурил трубку.
- Не спится?
Ему ответили дружным возгласом отрицания, а Гурьянов, хитро подмигнув Ованесу, зачастил: - Да мы тут, ваше благородие, местные байки слушаем. Потешные... - он засмеялся, блеснув сахарной белизной зубов. - Ованес, повтори последнюю, что Самвел рассказал, - он кивнул в сторону молодого парня с буйно вьющейся шевелюрой.
Переводчик неуверенно посмсцрел на Бегичева.
- Давай, давай, и я посмеюсь, - подбодрил тот.
- У нас, господин, с древних времен место такое было - Ворсиран, начал Ованес, - о жителях оттуда слава далеко шла, очень у них странные обычаи и потому все веселые рассказы - про них. Вот пришли два ворсиранца в гости. Хозяйка перемешала черных жуков с черным изюмом и подала на стол. А жуки и поползли во все стороны... Один из гостей и говорит другому: "Давай съедим сперва этих, которые с ногами, пока безногие спят!"
Бегичев невольно заулыбался вслед за остальными.
- Хороша байка! - похвалил он. - Но все же отдыхать пора. Завтра большой переход. Следующий привал в Нахичевани.
- Мы знаем... - обронил Ованес. - Нахичевань - древняя армянская земля. Это был большой город в средневековой Армении. Там вызревал самый отборный виноград, и самое лучшее наше вино было оттуда...
- А я считал - там магометане испокон веков жили, - задумчиво произнес Бегичев, - в Нахичевани ведь почти нет армян...
- Теперь будут, - уверенно произнес Ованес и что-то сказал по-армянски напряженно глядевшим на него соплеменникам, те одобрительно зацокали.
- Благословит Бог русского царя! - торжественно продолжал Ованес по-русски. - Под его сенью день избавления близок, воссияла надежда, что имя Армении и вековая ее слава оживут на лице земли. Воскреснет великое царство Армянское от моря до моря, соберется рассеянный народ!
Пока Ованес говорил, Бегичев с нарастающим удивлением смотрел на этого всегда тихого и незаметного парня. Сейчас его плечи распрямились, голова была гордо вскинута, лицо обрело воинственную жесткость. Он напомнил капитану проповедника, выступающего с кафедры. Казаки даже притихли, не менее командира озадаченные преображением привычно-услужливого толмача.
- Надо же... - присвистнул простодушный Гурьянов. - Великое царство армянское... - И Бегичев поймал быстрый и брезгливый взгляд, брошенный переводчиком на казака. Он хотел чем-нибудь осадить заболтавшегося армянина, но передумал.
