Потому Сигрит отправилась в мир темноволосых летом. Легконогая охотница рассчитывала пройти там, где завязнет оленье стадо, куда побоятся сунуться полярный волк и песец. И прошла. Почти два месяца уже охотится в чужих, богатых дичью лесах. Почти два месяца неуклонно идет в сторону полуденного солнца.
Деревья здесь были не такими, как на ее родине, — высокие, с толстыми прямыми стволами. Чем дальше на юг, тем леса становились гуще. Но и человеческое жилье попадалось чаще. Местные смотрели на светловолосую девушку, с трудом связывающую пару фраз на их языке, удивленно. Но, в общем-то, были почти так же гостеприимны, как и ее соплеменники. И знали об окружающем их мире не намного больше, чем те. Единственное, что могли подсказать чужестранке, — дальнейший путь. Идти следовало теперь не прямо на юг, а забирать больше к западу. Где-то там, на берегу полноводной реки, стоит большое селение — «город», — где в своем дворце из белого камня живет Император. Наверняка там-то она сможет узнать все о мире.
…Сигрит уже тушила костерок, когда хрустнула веточка под чужой ногой. Кто-то шел к ней. Не просто шел — пытался незаметно подкрасться. Охотник, но не очень умелый. Совсем неумелый, если выдал себя на таком расстоянии. Девушка как бы невзначай отступила в сторону, присела на корточки у своей сумки. Опять хрустнуло, ближе. Теперь Сигрит точно знала, где прячется непрошеный гость. Хороший человек красться не станет, окликнет издали, поприветствует. Потому дальше действовала молниеносно. Выдернула стрелу из колчана, подхватила лук Росомахой метнулась вбок, на ходу натягивая тетиву.
— А ну выходи!
Их было двое. Мальчик и девочка. Девчонке лет десять-одиннадцать, а мальчик — вовсе малыш, не старше семи. Выглядели они замурзанными, уставшими. И очень испуганными.
Сигрит опустила лук
— Вы что тут делаете?
Старалась говорить медленно, разборчиво, чтобы дети поняли. Девочка вместо ответа всхлипнула и заплакала. А малыш вдруг попросил, жалобно глядя на охотницу:
— Тетенька, не убивай нас.
Сигрит вконец растерялась. Положила лук на землю, медленно подошла к детям. Те и не пытались убежать.
— Что ты такое говоришь?! Кто станет убивать детей? Вы заблудились? Где ваша деревня, знаете?
Девочка зарыдала громче. Мальчишка же развернулся и ткнул пальцем в сторону восходящего солнца:
— Там. Только деревни нет. Ее хоканцы сожгли.
— Кто?
Слова такого Сигрит прежде не слышала. Но и малыш не мог, видимо, объяснить подробней. Лишь повторил:
