— Недоделанный, отпусти девчонку. А ты, молокосос, ножичек спрячь, нечего им вертеть.
Малыш подчинился тут же. Танита и моргнуть не успела, как нож был снова в ножнах. И руки разбойник спрятал за спину, будто нашкодивший шалопай. Бубо соображал хуже, потому руки не убрал, лишь чуть ослабил хватку. А главарь, сжимающий в руках снятую с Клеона кольчугу, заговорил примирительно:
— Зачем ты приплелась сюда, старая? У тебя свой заработок, у нас — свой.
— Заработок… — зло сплюнула бабка. — Золотишко отобрали — ладно. А девку зачем мучаете?
— Ей в лесу по-любому смерть. А так — ребяткам развлечение будет.
— Смерть ей или нет — не твоя забота. А развлеченье я вам устрою. Прямо на этом месте развлекаться будете. Долго, пока Моннор стоит! — Старуха даже клюкой пристукнула грозно. — Пошли с глаз моих долой, выродки!
Ни шустрого, ни лучника на поляне уже не было. После слов старухи и Греко метнулся в заросли, что твой заяц. До Бубо тоже дошло. Разжав объятия-клещи, подхватил свою рогатину и, смешно подпрыгивая, засеменил вдогонку за дружками.
Танита, почувствовав свободу, тут же бросилась к любимому.
— Родненький мой, ты меня слышишь? Ну пожалуйста…
Клеон с трудом приоткрыл глаза.
— Та…
Попытался ответить, но на губах только пена кровавая пузырилась. Так и не смог ничего сказать. Лежал, а глаза медленно гасли, закатывались.
— Клеон, любимый, не умирай, пожалуйста…
Девушка принялась судорожно искать жилку на шее
любимого. Не получалось. Отчаявшись, оглянулась на старуху.
— Он… умер?
— Конечно, умер. Стрела прямехонько в сердце угодила. Малыш — лучший стрелок в здешних местах. С двадцати шагов промахнуться никак не мог.
Танита всхлипнула. Вот и все… Конец всем их планам. Недалеко же они успели убежать! Значит, правду говорят, от судьбы не уйдешь…
Нет! Она от своего не отступит!
Осторожно провела пальцами по векам любимого, закрыла закатившиеся глаза. Наклонившись, поцеловала в безответные теперь губы. А затем разжала его ладонь, вынула палаш. Повернула лезвием к себе, потрогала кончик. Острый! Это хорошо. Больно будет недолго.
Старуха, молча наблюдавшая за ней, проскрипела:
— Что задумала, девонька? Порешить себя, никак?
— Я за ним пойду. Живыми вместе быть не получилось, будем вместе мертвыми.
— Вишь, как ты его любишь. Жизнь свою взамен его отдала бы, не задумываясь.
— Не задумываясь!
— А на то, что страшнее смерти, согласилась бы?
— Разве есть что-то страшнее, чем смерть?
Старуха скрипуче засмеялась.
