— Пелашиль? Разве я пытался?
Паскуале помнил, что говорил с ней, это бесспорно, ему все больше и больше хотелось попробовать хикури еще разок, но она ответила, что пьяный человек будет только смущен видениями, которые вызывает снадобье, зато потом она подошла и поцеловала его на глазах у всех и сказала, чтобы он навестил ее, когда проспится. Паскуале застонал, наполовину от удовольствия, наполовину от укола совести. Пелашиль была служанкой Пьеро ди Козимо, дикарка, привезенная с дружественных берегов Нового Света, все считали ее незаконной женой Козимо. Она была в два раза старше Паскуале, темнокожая, с огромным задом, но Паскуале поспорил, что сумеет привлечь ее внимание и заставить улыбнуться. У нее не было времени на пустую болтовню: если разговор был ей неинтересен, она просто разворачивалась и уходила. Как правило, она хранила молчание, не мрачное, просто задумчивое, и ее внезапная лучезарная улыбка тоже появлялась редко. Странно, но то, что Паскуале воспринял серьезно — эйфорический сон, вызванный хикури, в котором он глубоко проник в структуру мира, — Пелашиль считала всего-навсего забавой. Она даже слушать не стала, когда он попытался пересказать ей, что видел, сжевав сморщенную, тошнотворно горькую серо-зеленую облатку, которую она дала ему у себя, в жаркой, пестро убранной комнатке.
Россо, который понял чувства своего ученика, засмеялся и жестом изобразил рога на лбу.
— Какой стыд, Паскуалино! Ты водишь за нoc несчастного чокнутого старика.
— Может, я хочу последовать его примеру и сам увидеть Новый Свет. Мы могли бы туда отправиться, учитель, вы и я. Мы могли бы начать все сначала.
— Я не стану тебя удерживать, если ты захочешь уехать. Видит Бог, я научил тебя всему, что знаю сам. Поезжай, если хочешь, но не разбивай старику сердце, не похищай его служанку. Старичкам необходимо женское тепло.
— Представьте, какое там освещение, учитель, и подумайте: там человек может жить королем на ту ренту, которую вы платите за это жилье.
— Королем дикарей? А какая в этом честь?
— Знаю, вы скажете, здесь у вас есть определенное положение, — сказал Паскуале. — Простите, что напоминаю. Вам следует одеться по случаю процессии.
— У нас полно времени до начала процессии. — Россо сделал шаг назад и критически оглядел набросок. Это было «Снятие с креста», вид сверху на драматично прорисованное тело Христа, которое бережно поддерживали апостолы.
— Это точно может подождать.
— Я должен успеть за две недели, или придется платить неустойку. Так сказано в контракте.
