— Извини, — просто сказал Плюмбум. — Меня зовут Виктор Свинцов. Я был когда-то сталкером, а нынче — бизнесмен. Занимаюсь полевой амуницией. Снабжаю ваше богоугодное заведение, между прочим. Профессор Шагаев, — представил он Болека. — Институт медико-биологических проблем. Специалист по мутантам. Ты удовлетворен?
Артур откинулся на спинку кресла. На его лице всё ещё было нарисовано сомнение, но решение он, похоже, принял.
— Что вы знаете о трансформации континуума? — спросил он.
— Многое, — осторожно ответил Плюмбум. — Феномен Бооса-Виснапуу. Транспортная система на новых физических принципах.
Артур удивился:
— Вот как? Тогда вы должны знать и о так называемых пространственных карманах.
— Но мы не можем знать всё. Мы же не физики. Расскажи нам.
Артур снисходительно улыбнулся. У яйцеголовых всегда так — он может быть напуган и в отчаянии, но стоит заговорить о предмете его научных интересов, сразу начинает чувствовать себя королем горы, лидером, альфа-самцом.
— Если вы были сталкером, — сказал воспрянувший духом «ботаник», — то должны знать легенды о пространственных карманах. Поле Артефактов, Курорт, Пляж, Эдем. Слышали?
Плюмбум медленно кивнул.
— Да, ходят такие байки. О райских уголках в Зоне, в которые может попасть только избранный. Но это именно байки. Я начинал с «Бастионом», всякое повидал, но не могу похвастаться, что знаком с человеком, который знает дорогу в такой… хм… карман.
— Тем не менее пространственные карманы существуют, — сказал Артур. — Просто слишком многие заинтересованы в том, чтобы их наличие считалось легендой.
— А ты не заинтересован?
— Я принимаю их существование как данность. Тем более что попасть в такой карман непросто — требуется специальное оборудование, а все разработки в этом направлении контролируются военными. Если же смотреть шире, то известные по легендам карманы — это локальные и на самом деле малоинтересные области Зоны.
Плюмбум представил, как отреагировал бы лет пятнадцать назад на сообщение о том, что есть надёжный проход к Полю Артефактов. Для него это был бы предел мечтаний, а вот юному ученому хоть бы хны. «Малоинтересные области Зоны» — надо же!
— Мы отвлеклись, — напомнил он «ботанику». — Ближе к делу.
— Да. — Артур потер переносицу. — То, что в Зоне происходит трансформация континуума, известно с первых дней после знаменитого Аномального Выброса две тысячи шестого года. Поползла география, установились особые климатические условия, появились трудности в дистанционном зондировании. Затем Зона начала расширяться, подминая под себя всё новые районы, и сразу отметили тенденцию — чем дольше район находится под властью Зоны, тем больше он трансформирован в пространственно-временном выражении. К примеру, через спутник с орбиты мы замеряем одно расстояние между пунктом А и пунктом Б, а меряем его в поле — оно оказывается в два-три раза больше. Или наоборот — в два-три раза меньше. После этих наблюдений считается доказанным, что сама Зона — это большая складка в пространстве-времени, причем весьма неопределенной формы. Наличие же внутренних карманов, маленьких зон внутри Зоны, позволяет по аналогии выдвинуть гипотезу, что Зона — это часть некоей метасистемы, о которой мы сегодня имеем весьма смутное представление. Элементы гипотетической метасистемы называются субпространствами. Таким образом, известная нам Зона является одним из этих субпространств. Скорее всего гипотеза будет подтверждена. Ведь это не противоречит тому, что мы знаем о Вселенной и Зоне, а кроме того, получены косвенные данные…
