— Дагор, господин! Это дагор!
— Перестань, — с укором сказал отец Игнасио, — это всего лишь легенда.
Пуговицы никак не хотели расстегиваться, и он взял ножницы с цинкового подноса на тумбочке. Отец Игнасио подхватил ткань у ворота и решительно щелкнул ножницами.
Мэри отчаянно завизжала.
* * *
Во дворе, стоя у дощатого стола, отец Игнасио слил кипяток и разложил инструменты на лотке. Луч солнца отскочил от скальпеля и прыгнул ему в глаза. Отец Игнасио зажмурился.
Мэри привычно скатывала бинты. Лишь на мгновение ее тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями дрогнули.
— Это не опасно? — робко спросила она.
— Не знаю, — сказал отец Игнасио, — это демон, без сомнения. Но, похоже, святой водой тут не обойтись.
Он вздохнул.
— К тому же… это вредит пациенту, сестра Мэри. Вы только поглядите, как он истощен.
Отец Игнасио решительно подхватил лоток, шагнул в палату — и резко остановился.
Не считая ночного пришельца да старика-туземца на койке у окна, который притащился сюда умирать в покое и относительной сытости, госпиталь был пуст.
Ни старухи с лейшманиозом, ни охотника, чье предплечье порвал леопард, ни крестьянина со сломанной ногой, ни мальчишки с острым приступом малярии…
Они ушли тайно: те, кто еще мог ходить, унесли остальных.
А ведь сколько времени он потратил на то, чтобы убедить их лечиться здесь, а не у своих шаманов! И когда они наконец-то поверили…
— Джереми, — он высунул голову за малярийный полог.
Молчание.
Теперь только он осознал, что непривычная тишина царит по всей миссии.
Слуги ушли. Все. Даже мальчишка-повар.
Пришелец по-прежнему лежал на койке, укрытый до подбородка простыней, поверх которой вытянуты исхудалые руки. Простыня слегка топорщилась на груди.
Глаза были закрыты.
— Ладно, — сквозь зубы сказал отец Игнасио. — Что ж поделаешь…
«Надо выполнять свой долг, — подумал он, — надо во что бы то ни стало выполнять свой долг».
* * *
— Мэри? — спросил он, не оборачиваясь.
— Я здесь, отец Игнасио, — шепотом ответили за спиной.
Он подошел к больному, поставил лоток на тумбочку и решительно отдернул простыню.
Маленькая сморщенная головка приподнялась с груди пациента. Ее поддерживала пара хилых рудиментарных ручек. Глаза-щелки разомкнулись и уставились на отца Игнасио. Они были желтыми, с узкими змеиными зрачками.
Сам же пациент не шевелился, лишь глазные яблоки все ходили под сомкнутыми веками.
— Я думал, это легенда, — устало сказал отец Игнасио. — Выдумки. Туземцы часто выдумывают. Ведь они язычники.
