И потому Мустафа, покуда жив... может, потому и жив, что не утратил способности любить, чтя всех (да не всех!), как, к слову сказать, семь красавиц (это у классика) - румийка, тюрчанка, славянка и так далее, вариантов не счесть, а самая целомудренная строка:
И поладил с ней, как с нижней верхняя струна.
И к тем условным семи - своя аранка, нет-нет, не Нора, а чистая, в которую (очиститься б и ей!) вселился нациобес, - бросило в такой жар, что Мустафа чуть не сгорел в ее (не адском ли?) пламени.
Да, да, очиститься - на сей раз, отдохнув от женщин, попасть в маргинальный (?) мужской
файл haмaм,
что в переводе с Turkish на Russian означает
баня,
и здесь свои традиции очищенья тела и духа, ритуалы, обряды, непереводимые ни на какое наречие, и потому на Esperanto, изобретенного, дабы народы могли договориться, пришлось, ничего не придумывая, предложить общеочевидное
sauna,
где на какое-то время забываются как будто внутренние разборки.
Помешались все, выискивая сионскую муть, это водится издавна, и эрмов сюда приплели, - они сами жаждут (?) причислиться к древним из тех, которые по сей день сохранились.
Еще минуту назад чистая его аранка была желанна, и Мустафа... - вдруг ни с того, ни с сего она выпалила:
- Как тебе нравятся... как их? Ну, которые с мутью! - слетело с губ, которые только что целовал.
- А что? - насторожился.
- Возрадовались-то как!
- Чему?
- Ты что, газет не читаешь?
- Мало ли какую чепуху в газетах печатают!
- Я о Нобелевской!
- И что же? - снова не понял.
- Его (о ком она?) у нас, видите ли, обижали! И имя изменит, фамилию жены, если своя явная, возьмет, и пластическую операцию сделает, чтобы нос не выдавал, и начисто голову сбреет, чтобы ходить в парике, если волосы явные, курчавые и рыжие.
Покончив с ними, избранными, взялась за эрмов: обнаглели, пролезли, и первые помощники, и первые замы... и пока Мустафа пытался остановить крушенье эротических своих видений, его чистая аранка нагнетала иные страсти, думая, что угождает Мустафе, ибо какой аранец не возрадуется, если при нем ругают эрма (как и эрм - аранца), а про тех, первых, - дань общему веянию.
- Чего ты молчишь?
- Зря ты это затеяла.
- Нет, не зря: самые древние - они и самые зловредные! И ничто их не берет: ни войны, ни погромы, ни наводнения... - Недавно разлились реки, думали потоп, тыщу лет такого не было. - Поделом эрмам все=таки досталось!
- Можно подумать, - не хватало еще спорить с женщиной, лежа рядом), что тебя лично кто-то из них обидел.
