И когда до его слуха донеслось тонкое пение быстро завра-щавшихся турбин, дядюшка Август вздохнул свободнее: "Так-то оно вернее, да и не долго уже осталось."
Время отбивало свои сроки частыми ударами старческого сердца. Лоцман ловил себя на мысли, что и сын когда-то переживал, как и он сейчас, такие же минуты. Только надо до самого конца остаться на пути сына.
Потрясающий удар вырвал из-под ног палубу, обжег лицо осколками стекол. Нос корабля с лязгом полез на рифы, вздымаясь в небо, и рухнул куда-то вниз. Вода с ревом устремилась в пробоину. Крики людей заглушались треском раздираемого металла и грохотом рушащегося остова, и в этом треске и грохоте дядюшка Август, повиснув на штурвале, понял последнее: американское оружие будет лежать на дне! И слабеющее сознание еще успело несколько раз повторить эту мысль, блеснувшую в мозгу яркими вспышками: "На дне! На дне! На дне!.."
