– Ты же знаешь, я не курю, – ответила она.
– Я знаю, что ты не куришь. Но я хочу курить.
– Ну и хоти себе на здоровье, – сказала она и пошла в комнату.
Она всегда держала в доме сигареты. Потому что обычно, когда он приходил к ней, он находил в кармане пустую пачку.
Вернувшись, она протянула ему сигареты и, устроившись за столом напротив, молча смотрела, как он курит.
– Галкин, ты не представляешь себе, как мне с тобой здорово! – сказал он, глядя не на нее, а в потолок, глубоко затягиваясь и выпуская дым через ноздри. – Галкин! Ты нездешняя женщина!.. С тобой ведь с ума сойти можно! – задумчиво произносил он в перерывах между затяжками.
– Поставить чайник? Чай будешь пить? – спросила она.
– Просто кошмар какой-то! – ответил он.
Повернувшись на табуретке, она зажгла газ, поставила на конфорку чайник, снова повернулась к столу, потом встала, подняла чайник, помотала им из стороны в сторону, потом налила в него воды из-под крана и поставила на огонь.
– Послушай, а твой жена… Что ты ей теперь скажешь?
– Как обычно: был на ночном дежурстве.
– И она поверит?
– Не знаю… Скорее всего – нет, не поверит.
Она засмеялась.
– Или я ей скажу, что был у любовницы. И тогда она поверит, что я был на ночном дежурстве, – сказал он, оттолкнулся спиной от холодильника, посмотрел на нее и тоже засмеялся.
– Какая же ты… бэстолочь! – улыбаясь, сказала она.
Она его так часто называла, иногда через «э» оборотное.
– Между прочим, она всё понимает, – улыбнулся он. – Она прекрасно понимает, что если она вдруг станет пиявить меня вопросами, ей самой только будет хуже… И потом она жалеет меня. Она очень добрый человек и всё понимает.
– Не понимаю, как ты можешь с ней жить. Ведь ты ее совсем не любишь. Ты любишь меня.
– Очень люблю. В этом-то и кошмар!..
– Нет, Галкин, не поэтому, – погодя возразил он, хотя она молчала. – Не из-за дочки… Она мне, между прочим, как-то пообещала, что Сашка всегда будет моей. Даже если я уйду… В любой момент, когда мне захочется, я могу видеться с девочкой, брать ее к себе. Она сказала, что никогда не уподобится тем женщинам, которые считают себя в праве лишать детей хороших отцов только потому, что отцам надоело жить с матерями…
– Да, от меня ты детей не дождешься.
– Ну сколько можно! – Лицо его болезненно скривилось. – Ты же знаешь, не из-за этого! Как тебе не стыдно!
– Стыдно. Стыдно. Но при всем моем желании и твоей любви к детям…
– Да замолчи ты! – закричал он на нее. – Причем здесь дети?! Чушь какая! Я же тебе объясняю!..
