— Даже меня? — машинально спросила графиня, заранее уверенная в отрицательном ответе.
Каково же было ее изумление, когда ее любимый Карл, не отрывая остановившегося взгляда от полотна, на котором, кстати, ничего вразумительного еще не было прорисовано, пробормотал:
— Никого означает никого.
Графиня Юлия поначалу растерялась. Потом решила оскорбиться, но все-таки сдержалась.
— Господибогмой! Может быть, мне уехать? — холодно поинтересовалась она. — Скажем, на неделю-другую в Париж.
— Лучше в Берлин.
— Чем Берлин лучше Парижа?
— Берлин отдаленнее от Рима, — ответил художник.
Это было уже откровенной грубостью. Карл по-прежнему, остановившимся взглядом смотрел на полотно. Вернее, в одну какую-то, ему одному видимую, точку на полотне.
Графиня вспыхнула и, хлопнув дверью, чего за ней никогда, ни до, ни после этого происшествия не замечалось, быстро вышла.
Уже на следующее утро она объявила всем знакомым, будто немедленно покидает Рим. Но сборы как-то затянулись…
Разумеется, она не уехала ни в какой Париж. И уж тем более в Берлин. Прекрасная Юлия издали наблюдала за мастерской Карла. Для этой цели она наняла двух частных сыщиков, которые с крыши соседнего дома подглядывали в окна мастерской художника и ежевечерне докладывали графине, что там и как.
Кроме того, она каждый день подсылала свою служанку с набором продуктов, которую та, в плетеной корзинке протискивала в щель двери.
Два частных сыщика лежали на крыше дома, напротив мастерской художника, глазели в окна и лениво переругивались:
— Гляди, гляди! Как петух вышагивает! Смех, одно слово.
— Работа, не бей лежачего. Помазал кисточкой, получи деньги. Побегал бы он, как мы, с утра до вечера за каким-нибудь богатым субъектом. Да еще все замечай, запоминай.
— Петух, одно слово! И грозно так поглядывает!
— Интересно, сколько он получит за эту мазню?
— Мильон!
— Ну, это ты хватил. Я бы за такую пачкотню и одной лиры не дал. Все эти живописцы… бездельники. Им бы побегать, как мы…
— Ну, сегодня-то мы не бегаем. Лежи себе, загорай…
— Обидно! Одни трудятся в поте лица, другие деньги направо налево швыряют.
— Ты о ком это?
— О клиентке нашей, о ком еще! Вот уж у кого денег!!!
— Твое дело маленькое. Наблюдай, все подмечай и подкладывай клиентке. Чужие карманы, не твоя забота.
— Интересно, сколько он получит за эту мазню?
— Заткнись! Смотреть мешаешь.
Через два дня композитор Михаил Глинка опять объявился перед дверьми мастерской Брюллова. Но «атланты» сомкнули плечи и не пустили великого русского.
