— Здорово. Между прочим, я проголодался.
Мы огляделись вокруг и увидели взирающее на нас с большой вывески изображение человека, который совсем рядом продавал "кентукковые жжеренные ящщеркины окорочка".
Клубничный Нос пошаркал ногой по какому-то бугорку на земле, растирая, повесил брезентовый шланг, подошел к нам и сказал:
— Восемь Драхум Кроликов.
Я нашел оранжевую бумажку с V Д.К. и еще три с I Д.К и протянул ему.
— Спасибо, — он сунул деньги в карман. — Проверить масло и воду?
— Валяйте.
Он долил немного воды, сказал, что уровень масла в норме и пару раз потер ветровое стекло грязной тряпкой. Затем помахал нам и пошел обратно в хибару.
Мы доехали до местечка под названием Кинни Рой и купили ведерко кентукковых жжеренных ящщеркиных окорочков и ведерко солоноватого на вкус слабого пива.
Затем мы помылись на улице, побибикали у ворот и подождали, пока человек с алебардой на плече открывал их.
Затем мы снова выехали на дорогу.
Прямо перед нами выполз динозавр. Застеснялся на мгновение, потом отвалил налево. Над головой пролетели три птеродактиля.
— Не хочется отказываться от неба Янтаря, — сказал Рэндом, и что бы это ни значило, я утвердительно хмыкнул в ответ.
— Я боюсь делать все сразу, — продолжал он, — нас может разодрать на куски.
— Согласен, — сказал я.
— С другой стороны, это место мне не нравится.
Я кивнул, и мы продолжали ехать вперед, пока силиконовая равнина не кончилась, и голый камень не лег перед нами.
— Что ты делаешь сейчас? — отважился я.
— Теперь у нас есть небо, так что я попытаюсь сделать что-нибудь с равниной, — сказал он.
И каменистая поверхность превратилась в булыжники. Под булыжниками проглядывала голая черная земля. Еще немного погодя земли стало больше, камней — меньше. В конце концов, я увидел клочки зелени. Сначала немного, но трава была очень и очень зеленой, такой я никогда не видел на той Земле, которую знал.
Скоро травы стало много.
Через некоторое время на нашем пути стали попадаться отдельные деревья.
Затем лес.
И что за лес!
Я никогда еще не видел таких деревьев, могучих и величественных
— глубокого сочного зеленого цвета с каплями золота. Они возвышались, они парили. Они были огромны. Сосны, дубы, клены и множество других деревьев, названий которых я не мог распознать. Меж ними шелестел ветерок с фантастическим, нежным запахом. Я приспустил стекло и лишь только вдохнул пару раз, как решил открыть стекло совсем.
— Лес Ардена[7], — сказал человек, который был моим братом, и я знал, что он прав, и я и любил его, и завидовал одновременно его мудрости и знанию.
