Генерал был на грани. Еще немного, и рука сама потянулась бы к пистолету, но Свенсену помешал настойчивый стук в дверь.
— Я занят! — рявкнул генерал.
— Дядя Харальд, это я…
Свенсен меньше всего хотел, чтобы Наташа видела его в таком плачевном состоянии, но отказать ей не мог. К тому же лицо красивой девушки, пожалуй, лучшее, что можно увидеть перед уходом в «последнюю атаку».
— Заходи. Чего тебе?
— Дядя Харальд, я хотела серьезно поговорить…
— Я сейчас не готов, девочка моя, к серьезным беседам.
— Это важно! Я насчет пещер…
— Нынче важнее пещер только их содержимое. — Свенсен горько усмехнулся. — Сенсация столетия.
— Я знаю, кто может все исправить.
— Да? — Генерал взглянул на журналистку заинтересованно, но недоверчиво. — И кто же этот Робин Гуд?
— Фирсов.
— Ну конечно, — усмехнулся Свенсен. — Самый честный офицер во всей армии, которым прикрылся трусливый генерал. Продолжаешь лепить сенсации?
— Я уверена, он вас простит.
— Да ну?! — Генерал хмыкнул. — Даже не знаю, что сказать! Такое счастье! Майор Фирсов простит своего оступившегося начальника… Какой драматический поворот. Я не нуждаюсь в его прощении, Ната! Я генерал, и это дает мне право распоряжаться судьбами подчиненных так, как этого требует оперативная обстановка! Ты выросла в семье военного, должна бы это знать!
— Ну хорошо, не он вас простит, а вы его, так годится?
— Не понимаю тебя.
— Он взорвет пещеры, а вы вернете его на службу. С повышением. Это по уставу?
— Взорвет? Он готов похоронить такие сокровища?
— Он честнейший человек! Ему не нужны никакие богатства. Смысл всей его жизни в служении Нациям… Соглашайтесь, дядя Харальд! Он справится, и все вернется в свою колею.
— Даже если он не справится, я ничего не потеряю, — пробормотал погрузившийся в раздумье Свенсен.
— Цинично, но верно, — вздохнула Наташа. — Только Фирсов все сделает как надо. Я уверена. Он спасет нас всех.
— Всех спасет только бог… — Генерал встал. — Хорошо. У тебя есть связь с майором?
— В каком смысле? А-а… коннект? Да, из машины.
— Идем…
* * *
— …Вот такой будет боевая задача, майор, — закончил Свенсен.
В глаза Фирсову он смотрел так, будто не было никаких «отстранений» и никакой вины генерал за собой не чувствовал. Влада это не особо покоробило, он никогда не питал иллюзий насчет порядочности армейского начальства. Командир всегда прав — какая тут может быть рефлексия? Хотя намекнуть, что сожалеет, Свенсен все-таки мог. Звезды с погон не осыплются.
— Задача понятна, господин генерал, приступаю к выполнению.
