— Не хотел я тебя расстраивать… — Сноровский тяжело вздохнул и снова достал коньяк.
— Нет! — Соловьев побледнел и оглушительно хлопнул ладонью по столу.
— Ты думаешь, мне хочется в это верить? — Иван Павлович убрал рюмки и поставил рядом с бутылкой два пластиковых стаканчика. — Такой мужик был! Таких на всю страну сотни не наберется…
— Я не верю! — горло Андрея сдавила страшная обида. На злодейку Судьбу, на людей, из-за алчности которых погиб лучший друг, на самого себя…
— Выпей, Андрюша, помяни Борис Сергеича, — Сноровский налил почти полный стакан, — земля ему пухом…
— Вы можете провести меня в больницу?
— В субботу похороны. — Иван Павлович налил себе чуть меньше и тут же выпил. — Ребята уже сбрасываются на венки.
Соловьев медленно поднял стакан и так же медленно выпил. Через несколько минут на его щеки вернулся неравномерный румянец. Он невесело усмехнулся каким-то своим мыслям и встал.
— Завтра можно не приходить?
Сноровский отвел смущенный взгляд.
— А тебя, Андрюша, больше вообще не пустят. Константинов так и сказал. Уйти, в память о Борисе Сергеиче, тебе позволено, но больше ни ногой. Только в кандалах, если на чем попадешься…
— Надо бы вашему Константинову в глаза посмотреть, — лицо Соловьева исказила довольно неприятная гримаса. — Может, он тоже келл?
— Ответственность у него непомерная, — Иван Павлович с сожалением покачал головой. — Вот и страхуется. Карьерой своей дорожит. Чтобы стать таким осторожным, необязательно прилетать с Келлода.
— Ну, а вы? — Андрей сунул руки в карманы и чуть подался вперед.
— А что — я? — Сноровский смущенно потер переносицу. — Я человек казенный. Приказал начальник забыть о посторонних фантазиях — забываю. Тем более мне до пенсии три дня осталось. И, похоже, задерживать меня в славных рядах Конторы никто не собирается… Такие вот дела, Андрюша, выхожу в отставку. Тихо, мирно, с получением всех положенных сумм и почетной грамотой… Так что ты ступай, а мне дела надо к передаче подготовить…
Иван Павлович указал глазами на дверь и подмигнул. Соловьев удивленно приподнял брови, но спрашивать ни о чем не стал.
«Уходи», — одними губами приказал Сноровский.
Андрей вынул руки из карманов и едва заметно нарисовал в воздухе указательным пальцем круг. Иван Павлович на секунду закрыл глаза, подтверждая, что знак понятен, и он, даже если не позвонит, то обязательно свяжется иным способом.
«Завтра?» — также только губами спросил Соловьев.
Сноровский снова моргнул и решительно указал на дверь.
