Мистер Шоу оглянулся бросить взгляд на своего юного друга.
— Вот то, что ты просил. Доволен?
— О да! Я…
Молодой человек запнулся.
У них за спиной в дверном проеме смотровой комнаты стоял Клайв. За ним слышалась музыка, пульсация которой доносилась из дальних жилых комнат, где члены команды вместе со своими огромными куклами играли в любовные игры.
— Так, — сказал Клайв, — что тут происходит?..
— Тут? — прервал его Шоу, веселясь. — Всего лишь слияние двух энергий, стремящихся отгадать кое-какие загадки. Сей хитроумный агрегат, — он ткнул себя в грудь, — говорит, исходя из заложенных в его компьютер восторженных эмоций. А вон та генетическая конструкция, — он кивнул на своего юного друга, — отвечает, исходя из своих незрелых, прекрасных и истинных порывов. Что получается в результате данного сложения? Сущий ад, который мы намазываем на булку и поедаем с чаем за ужином.
Клайв перевел взгляд на Уиллиса.
— Черт, вы просто спятили. Слышал бы ты, какой хохот стоял сегодня за обедом! Ты и этот старик — голубки — болтаете и болтаете! — говорили про вас. Просто болтаете и болтаете! Слушай, идиот, через десять минут у тебя дежурство. Так что будь на месте! Боже!
Дверной проем снова опустел. Клайв ушел.
Медленно-медленно Уиллис и мистер Шоу поплыли вниз по трубе в сторону складской каморки, скрытой под огромными машинными узлами.
Старик вновь уселся на пол.
— Мистер Шоу, — Уиллис потряс головой, не громко всхлипнув, — Черт. Отчего мне кажется, что вы живее, чем все, кого я когда-либо знал?
— Оттого, мой дорогой юный друг, — мягко ответил старик, — что Идеи согревают твою душу, верно? Я ходячий памятник идей, витиеватых сплетений мысли, электрических философских бредней и чудес. Ты любишь идеи. Я — их вместилище. Ты любишь сны в движении. Я движусь. Ты любишь поболтать о том о сем. Я самый совершенный собеседник для такой болтовни. Ты и я, мы вместе пережевываем Альфу Центавра и выплевываем общепризнанные мифы. Мы вгрызаемся в хвост кометы Галлея и рвем на куски туманность Конская голова, пока она не возопит о пощаде во весь свой чудовищный голос и не отдастся во власть нашего творения. Ты любишь библиотеки. Я — хранилище книг. Пощекочи мои ребра, и из меня посыплются мелвилловские Белый кит, Призрачный фонтан[4] и все остальное. Дерни меня за ухо, и мой язык выстроит для тебя Платоново государство, в котором ты можешь укрыться и жить[5]. Ты любишь игрушки. Я — Игрушка, удивительная кукла, компьютеризированный…
