Группа ингушских милиционеров перемешалась с гражданскими лицами, все подошли вплотную к остановившемуся омоновскому уазику:
— Отпустите Эжиева!
— Вам лучше уйти, вы пролили кровь, — крикнул в ответ Ризван в автоматный лючок в толстом бронированном стекле, — сейчас наши приедут, давайте не будем убивать друг друга! — из отверстия выглянул ствол автомата. К машине командира подошли и оставшиеся в живых трое чеченцев.
Разгорячённые перестрелкой милиционеры, уже кровные враги, не замечая своих ран, всё-же продолжают производить попытки загладить конфликт:
— С вашим человеком ничего не будет…
— …Это уже не в первый раз!
— Следователь разберётся…
— Пусть передадут дело нам, наши разберутся!
— Эжиев совершил преступление в Грозном, значит, по закону, там и должны с ним разбираться…
— Мы знаем наш закон!
Почти одновременно, с противоположных сторон, к посту подъехали ещё две милицейские машины. Со стороны Чечни — УАЗ, с Ингушетии — «Нива».
На пару секунд опередив людей из Нивы, стремительно выскочили люди из УАЗа, один из которых, молча, прикладом автомата нанёс удар в лицо ингушскому милиционеру; сразу же поднялась беспорядочная стрельба в воздух и на поражение. Все участники конфликта что-то кричат, но за оглушительными автоматными выстрелами, никто никого не слышит, мёртвые, обеих сторон, тем более.
Не сдержавший своих эмоций, как и все распалившись от вида крови и тел умерших, гордый Ризван, забыв про осторожность, распахнул бронированную дверь, не целясь выстрелил в сторону ингушей, и тут же его тело, сраженное ответной автоматной очередью, безвольно вывалилось из кабины.
Глаза невозмутимого Салауди продолжали безучастно рассматривать текст документа — «Постановление о приводе подозреваемого по ст. 158 ч. 2 УК РФ»[9]…
* * *
— …Да-а, — произнёс Влад, — дивные дела в имарате Галгайче[10] творятся.
Ингуши промолчали. Владислав выудил из нагрудного кармана насквозь промокшую пачку сигарет, состроил огорчённую мину:
— Ну-у, всё пгомокло! — его тут же попотчевали сухой, дали прикурить, — а у меня одноклассник чеченец был, Хизигом звали, лучший д`уг, — аккуратно, чтобы не помять, сунул мокрую пачку обратно в карман, авось ещё кто-нибудь проедет.
— Это где?
— У нас, дома. Мать с отцом умегли и он в Г`озный уехал с семьёй. Хо-оший мужик был.
— Когда уехал?
— А пе`ед самой войной. Кто ж знал, что так будет, и где он сейчас?.. Джават Исмаилов тоже… вообще-то он дагестанец.
— Да-а…
В это время к бэтээру подъехал уазик с Торговкиным и группой сопровождающих его бойцов. Водитель машет рукой, подзывает:
