Кабинет я не помню. Да и лицо товарища начальника спецприемника тоже не помню. Может быть, из–за липкого страха, может быть, лицо была незапоминающимся.
Но помню, что он был учтив. Что тон его был почти сердечен.
– Ведь это не мы осудили его, – ворковал товарищ начальник. – К нам привезли, мы обязаны принять.
– Как он себя чувствует? Нельзя ли ему встретиться с женой, она очень беспокоится. Или хотя бы мне позвольте убедиться в его здравии, чтобы успокоить жену.
– Свиданий у нас не дают даже с родственниками, – ответил товарищ начальник. – Но он пять минут назад был здесь. Вы почерк его знаете?
– Да.
– Вот, прочитайте и убедитесь, что он жив и здоров, раз в состоянии был это написать. – И он протянул мне небольшой листок.
На листке было написано, что Панфилов К.Е. доверяет Барановской Нине Александровне получить его личные вещи и некую сумму денег. Почерк был точно Костин. Деньги мне выдали тут же. Отдали и сумку с его вещами. И за сим препроводили обратно на улицу.
Приехав домой, я первым делом отчиталась по телефону перед Аней "о проделанной работе". Потом позволила себе бестактность: открыла сумку, чтобы посмотреть, нет ли на Костиных вещах так называемых следов насилия. То есть попросту, не били ли они его? Но затея была напрасной. Его не переодели в робу с бубновым тузом на спине. В сумке были только концертные тряпки. Следующий шаг – поход в сберкассу, где на имя Панфилова К.Е. я открыла счет, положив на книжку все бывшие при нем деньги, выданные мне товарищем начальником.
Аня позвонила Владимиру Александровичу Ноткину, Костиному адвокату, все рассказала и спросила, что делать дальше. Он ответил: ждать. И мы стали ждать.
Правда, мне не давали покоя воспоминания о синем рубце на шее Кинчева, его рассказ о том, как привязывают к стулу и бьют.
Алисовцы, Костины друзья – все были настроены мрачно. Все боялись, что с ним там будут обращаться... сами понимаете, как.
– А что, запросто могут почки отбить. Это ведь такая штука... – серьезно произносил Петр Сергеевич Самойлов, бас-гитарист "Алисы".
А что можно было сделать в такой ситуации? Практически ничего. Действительно только ждать. Правда, был номер телефона товарища начальника. И еще воспоминание о том, как Костю вытащили под белы рученьки из гостиницы "Прибалтийская" и как ночью мы с Колей Михайловым и Марьяной Цой приехали в шестидесятое отделение и дяденька милиционер, косясь на подоспевших на подмогу апээновцев, доверительно шептал кому-то в трубочку у нас тут пресса, понимаете ли, пресса у нас... тут...
