Корр.: - А в чем оно заключается?
Кинчев: - Мне об этом трудно говорить, в чем заключается мое Слово... Я не знаю, в чем оно заключается, потому что пою то, что чувствую..
Корр.: - Ну, а что вы чувствуете?
Кинчев: - Боль больше чувствую...
Корр.: - Боль?! За что?
Кинчев: - Вообще. Ибо боль - самое созидательное чувство человеческое, как мне кажется, потому что человек, не чувствующий боли, находится в полном покое, у него все в порядке. А когда у человека все в порядке, сразу кажется, что что-то здесь не так...
Корр.: - Вы представляете себе, с каким чувством выходят зрители после вашего концерта? И как бы вы хотели влиять на их чувства, на их настроение?
Кинчев: - Выходят удовлетворенными.
Корр.: – А то, что происходит с ними, вас интересует? Что уносят с вашего концерта зрители?
Кинчев: – Если они удовлетворены, значит...
Корр.: – Какое-то мышечное напряжение?
Кинчев: – Мне трудно с вами говорить. Вы не чувствуете рок-н-ролл, понимаете? Концерт – он на то и концерт, чтобы быть в физической связи... Есть и у меня песни, которые надо слушать, и мне кажется, что именно эти песни слушает зал, то есть он притихает...
Корр.: – Так вот, слушая эти песни, какими бы, на ваш взгляд должны становиться слушатели? Или какими бы вам хотелось?
Кинчев: – Красивыми должны быть...
Корр.: – А по тишине не тоскуете еще?
Кинчев: – По тишине?.. Понимаете, тут штука какая... Мы вот в Пскове играли недавно. И нас повезли в Печору, в Печорский монастырь. Вот там как раз тишина, которая умилила. Там у меня слезы на глаза навернулись, настолько красиво... Белочка скачет, солнце светит, купола желтые... Но монахи как нас испугались! Кадилами начали кадить, бесов выгонять. Такие сварливые ходят, ругаются: "Парикмахера на вас нет!" Тишина... Тишина хороша, когда ее немного... Я человек из мира. Так что по тишине я не скучаю. Иногда красиво побыть... Но не больше года... Если я вас правильно понял – о тишине...
Корр.: – А как вы себя представляете лет этак через 10-15?
Кинчев: – Зачем нам об этом говорить? Завтра, может быть, нас перебьют...
Корр.: – Ну, зачем...?
Кинчев: – Может что-то случиться... А так как я представляю все себе достаточно мрачно, то есть не вижу повода для хохмочек, я всегда настраиваюсь на это. А коли я на это настраиваюсь, я не люблю думать, что будет...
* * *
"Может что-то случиться..." С этим настроением он и вернулся с гастролей осенью 1987-го. Он рассказывал о Приморье, о поездке в Псков. И до поры в голову не приходило, как печорский инцидент был для него значим. Алисовцы-то только посмеивались, вспоминая, как окуривали их ладаном. А Кинчев...
