Я вспоминаю один наш давний разговор. Вернее, рассказ Кости о своем детстве.
– Я еще маленький был, когда мы переехали в новый дом, в отдельную квартиру. И этот наш дом был чуть ли не единственным, "нормальным" домом в микрорайоне. Вокруг – что-то вроде бараков. Рабочая слободка. И я жутко комплексовал, что у меня такая семья, что я вроде белой вороны среди пацанов, которые там жили.
И он стремился доказать тамошним парням, что он "свой". Помните песню "Армия жизни"?
Подворотни растили их,
Чердаки заменяли им дом,
Каждый из них ненавидел крыс,
Каждый из них был котом.
В новых районах большого города
Война... Это закон.
Каждый из них знал свое место,
Когда вставал район на район.
Им пели сладкие песни,
Каждым словом умножая ложь.
Но когда слова пахнут блевотиной,
В дело вступает нож.
Уличный цирк в рабочем квартале.
Это пи не поле чудес?
Каждый из них был далеко не ангел,
В каждом из них скалился бес.
Армия жизни – дети могил,
Армия жизни – сыновья помоек и обоссанных стен.
Армия жизни – солдаты дна.
Армия жизни – помнит о том, что на земле никогда
Не прекращалась война.
Фонари под глазами черных окраин
Заштриховали их день.
Каждая помойка им была баррикадой,
Каждая витрина – мишень.
В кодексе чести любой подворотни
Нет места слову "любовь".
Если каждый станет о любви слагать песни,
Кто за любовь прольет кровь?
Им так не хватало солнца,
Но ночь была с ними на "ты".
Вы их называли "шпаной",
Они вас называли "менты"!
Сытый голодному не товарищ –
Это аксиома, верь не верь.
Каждый из них был постоянно голоден,
В каждом из них пел зверь.
Такое мог написать человек, знающий все это не понаслышке. В Москве, неподалеку от ВДНХ, стоит монумент покорителям Космоса, в народе прозванный "Мечтой импотента". Он стоит на широкой площадке.
- Вот на этой площадке мы и сходились с пацанами из другого квартала, - показал Костя в сторону монумента.
- Зачем сходились? - наивно спросила я.
- Ну, дрались там. Кто с цепями приходил, кто так...
Мне приходилось видеть его в компании школьных друзей. Самые разные люди. Были среди них и не семи пядей во лбу, на мой взгляд. Но что совершенно точно, всех их он нежно любит и для каждого из них он "свой".
Когда он ездил "в гости" в свой старый дом, где жил в школьные годы, жена его говорила:
- Ну, это все! Это теперь дня на три. А то и на пять.
Истинность этих слов подтверждаю. Я помню, как однажды в свою бытность в Москве надо было по очень важному делу вытащить Кинчева из компании школьных друзей. Причем речь шла о деле жизненно важном именно для Кости. Во времена его войны с ленинградской милицией (об этом речь дальше) нужно было срочно устроить его на работу, чтобы он не числился "тунеядцем". И вот человек, который хотел ему в этом помочь и которому нужно было, чтобы Костя подписал соответствующие документы о приеме на работу, отдал свою трудовую книжку и т.д., этот человек затратил невероятное количество энергии и сил на то, чтобы оторвать Кинчева от его школьной компании. это был тринадцатый подвиг Геракла.
