Он с удивлением уставился на экран, потом откорректировал установочные данные и сделал шаг. Выругавшись, Масангкей выключил аппаратуру и вернулся к краю низины. Здесь он заново обнулил показания на экране и пошел под прямым углом к предыдущему направлению. Снова остановился. Удивление сменилось недоверием. Он отметил место двумя камнями, положив один на другой. После этого Масангкей дошел до дальней границы низины, развернулся и пошел назад, на этот раз быстрее. Легкий дождь капал ему на лицо и на плечи, но Масангкей не обращал внимания. Он нажал клавишу, и узкая бумажная лента, скручиваясь, полезла из компьютера. Масангкей внимательно изучил расплывающиеся под дождем записи. У него участилось дыхание. Первоначально он подумал, что показания неправильные, но теперь, после трех проходов, все прекрасно согласуется. Масангкей сделал еще один проход, оторвал ленту, быстро ее просмотрел и, свернув, положил в карман куртки.
После четвертого прохода он начал говорить сам с собой тихо, быстро и монотонно. Вернувшись к мулам, Масангкей сложил зонд в мешок и трясущимися руками отвязал поклажу со второго мула. Из-за спешки один из коробов упал на землю и раскрылся. Из него вывалились кирки, лопаты, скальные молотки, бур и связка динамита. Схватив кирку и лопату, Масангкей прибежал в центр низины и начал лихорадочно работать киркой, разбивая твердую поверхность. Затем лопатой убрал взрыхленный гравий, отбросив далеко в сторону. Так и работал, чередуя кирку с лопатой. Мулы с полным безразличием смотрели на него, опустив головы и прикрыв глаза.
Пока Масангкей работал, дождь усилился. В самых низких местах галечниковой равнины образовались мелкие лужи. С севера, из пролива Франклина, потянуло холодом. Стали слышны далекие раскаты грома. Прилетевшие чайки кружили с любопытством над головой у Масангкея, издавая крики, в которых ему слышалась обреченность.
Яма углубилась до фута, потом до двух. Под плотным слоем гравия оказался мягкий слой наносного песка, копать стало легко. Холмы скрылись за пеленой дождя и тумана. Масангкей продолжал работать, ни на что не обращая внимания. Он снял куртку, затем рубашку и даже майку. Грязь и вода, смешиваясь с потом на спине и груди, обрисовали бугры и впадины его мускулатуры. Пряди бороды напитались водой.
Внезапно, вскрикнув, он прекратил копать. Присел в яме и стал счищать руками землю и песок с твердой поверхности у себя под ногами. Потом распрямился, позволил дождю смыть с этой поверхности остатки грязи. И вдруг вздрогнул от потрясения и замешательства. Потом он опустился на колени, словно в молитве, и благоговейно раскинул свои потные руки на поверхности. Он дышал с трудом, в глазах застыло дикое изумление, пот и дождь стекали у него со лба, сердце колотилось от напряжения, возбуждения и невыразимого счастья.
