Деваться некуда, и через год Валера оказался старшиной в Ансамбле песни и пляски Краснознаменного Дальневосточного пограничного округа. А там Шахрин, молодой и худенький. Подружились. Правда, Северин был старшиной, т. е. начальником, но «я человек невоенный, старшина из меня был хреновый, сразу дал панибрата, стал общаться с подчиненными, за что от начальников получал в устном и в письменном виде… Бегунова помню эпизодически, он заходил, ко мне обращался: «Товарищ старшина, можно пройти?» — «К кому?» — «К рядовому Шахрину» — «Проходи!». Я ему проходить разрешал, но особо мы не контачили. А Вовка уже тогда песни свои показывал, но я ни одной не помню».
На дембель с Шахриным ушли вместе и разошлись. В 1981 году Северин поступил в училище им. Чайковского. На барабаны. И в ресторан «Старая крепость», тоже на барабаны. «В училище я поступил, но педагога по специальности не было, уволился, — рассказывает Валера, — все предметы были, а специальностью я занимался в кабаке. Проучился я в Чайнике года полтора — затянула жизнь кабацкая».
При том что кабацкий состав, в котором играл Валера, позднее получил изрядную известность под названием «Флаг» — одна из первых свердловских рок-групп, в первом ее альбоме играл на барабанах Северин. Потом уехал в Якутию за длинным рублем, вернулся весной 86-го без рубля, во «Флаге» место занято, в кабаке тоже, перебивался подменками. С трудом устроился в цирк вторым барабанщиком, который на акцентах работает, и в оркестр милиции…
Иногда к Шахрину наведывался. «Моей жене он нравился тем, что всегда был галантен, приходил с коробкой конфет, с бутылкой «Шампанского»… В отличие от друзей, которые приходили с водкой» (Шахрин). «В конце 86-го я был у Вовки в гостях, и он мне предложил поиграть в «Чайфе» барабанщиком, но я только-только нашел работу в цирке, а они работали на стройке, в ментовке; репетировать не получалось, они вечером свободны — я занят, и наоборот. Проработал я в цирке с 86-го по 89-й. В 88-ом Егор Белкин звал меня в «Насте» играть, но не договорились» (Северин). Летом 89-го позвали в «Чайф».
Конец эпохи Ханхалаева
Группа родилась заново и была вполне боеспособна. Единственным звеном, все еще связующим ее с прошлой жизнью, был Ханхалаев. Который, кстати, принимал активное участие в ее возрождении, но Бегунов с Нифантьевым питали к нему чувства настолько сильные, что даже дипломатический дар Шахрина не мог сберечь директора. Последней Костиной гастролью стал Экибастуз.
