Постбит — недопанк
Еще во время концерта кто-то из своих сказал: «Это серьезная заявка на победу», но для чайфов это была победа в натуральном виде, куда более серьезная, чем могло показаться. Питер — кому город, а кому и больше. Не зря в Свердловске их частенько обвиняли в грехе «питерщины»… На том утреннике «Чайф» наконец встретился с Питером, Питер — с «Чайфом», они друг другу понравились.
После концерта «злобные панки», которые ряд через ряд пересаживались, пришли в гримерку. Шахрин: «Все в заклепках, с ирокезами, ну страсть, смотреть жутко. Мы стоим, такие деревенские, а меня пихает сбоку Бутусов, говорит: «Нормальные они парни!». Они говорят: «Мы — «Объект насмешек», поехали пивка попьем!». Мы думаем: «Сейчас зароют»… А меня тычет Бутусов, говорит: «Езжайте, все нормально! Нормальные парни».
Панки эти были питерские интеллигентные ребята, которые упорно пытались хоть кого-нибудь напугать. С чайфами им пофартило. «Приезжаем к Рикошету, там полуразрушенная квартира, — вспоминает Бегунов, — сидим и думаем: «Бляха-муха, живыми-то выйдем отсюда или нет?» Оказалось, ничего, выйдем».
«Это так себе были панки, — смеется Нифантьев, — это были мажоры». Натуральной атаке подвергся только Леха Густов: «Сидели, выпивали, а Скандал большую часть банкета с ненавистью смотрел на Леху Густова: сидит человек правильный, в пиджаке, в галстуке — у Лехи всегда была внешность обкомовского работника со сломанной судьбой» (Бегунов). Но кончилось мирно. При том, что музыка панкам действительно понравилась, хотя о «Чайфе» они слыхом не слыхивали: «Рикошет рассказывал, что они ничего не знали — какая-то урла из Свердловска, посидим, похихикаем…».
Огорошила панковская уверенность в том, будто чайфы — тоже панки. Приличные уральские парни как-то даже растерялись, а им еще и тексты в качестве подтверждения цитировали и утверждали, что это чистый панковский стеб. Но Шахрин-то писал это все искренне… Даже сами чайфы не знали, что тут они попали в истинно свердловское русло, та же история произошла некогда с «Урфин Джюсом», а частично и с «Треком». Тексты песен, особенно урфиновские, на человека неподготовленного действовали сильно: поздне-социалистическая агитка с элементами тоталитарного примитивизма. Агитка настолько откровенная, что на людей более испорченных, чем уральские рокеры, производила впечатление тонкого стеба «а ля постпанк». Прошли годы, и вполне невинные тексты Шахрина панки прочитали «с точностью до наоборот». Шахрин, кстати, к такому прочтению отнесся вполне внимательно, с учетом на будущее…
