На «Рок-н-ролле этой ночи» танцевал уже почти весь зал. В «Скотине» Решетников играл на ксилофоне, его не было слышно, и все равно «в жилу». Совсем порвался зал, когда выскочил на сцену всеобщий любимец Умецкий и стал старательно выпевать рефрен… Следующей Шахрин объявил вещь, «посвященную Курехину и Летову: «Ты разбила мое китайское сердце, но оно крепче, чем кирпич в стене»… Появился каратист, замотал в воздухе ногами, Антон играл на пиано авангард, Алина на басу.
На ходу припасли «свеженькое» «Оранжевое настроение», Леня Баксанов в цилиндре вынес кефир, его выпили под стоны публики.
«Да! Я такого успеха в Свердловске еще не видел ни у одной группы!» — по свежим следам записал в дневнике Пантыкин.
После концерта на крыльце ДК им. Свердлова, где проходил фестиваль, курили рокеры и их друзья. Когда вышел Шахрин, ему устроили овацию. Да длинную еще… Вовка натужно покраснел и… стал извиняться. Ему было неловко, не привык к успеху.
Продолжение банкета
«Фестиваль нас и сделал».
В. Бегунов
И было еще два фестивальных дня. Рокеры фестиваль ждали, радовались, хотя радоваться было особенно нечему. На фестивале решалось, кому жить, а кому не очень. Этот фестиваль похоронил группы многие и не самые худшие; если бы «Чайф» еще раз облажался, ему бы, скорее всего, больше не жить. Но чайфы сделали маленькое чудо, и даже в рок-клубовских протоколах проявилась несколько недоуменная запись: «Чай-Ф: превзошли все ожидания, подача соответствовала жанру» (Протокол общего собрания от 25.06.86). Как много всего в этой фразе…
В истории всякого движения неминуемо случаются некие особые «объединительные» мероприятия, внутренний смысл которых сводится к тому, чтобы всех разъединить. В истории свердловского рока это был первый фестиваль. До него рокеры были вместе, дальше — поодиночке. Во всяком случае, знаменитое рокерское братство до фестиваля было, а потом его вспоминали.
Фестиваль окончился опять Шахриным, на сей раз в компании с Мишей Перовым, который на фестивале присутствовал в качестве зрителя. «Я ни с кем не играл, из зала слушал, и мне захотелось поучаствовать. Я предложил: «Давай поиграем», — Шахрин согласился» (Перов). Полчасика порепетировали в тесной рок-клубовской конурке и вне всякой программы объявились на сцене в последний день последними.
Пантыкин записал в дневнике: «Молодец, Вовка! Это твой по праву фестиваль!». Сан Саныч оказался честнее своих коллег по рок-клубовскому жюри; подводя итоги фестиваля, они отнеслись к «Чайфу» довольно сдержанно, проигнорировав даже результаты зрительского опроса, который проводили университетские студенты-социологи, зрителям группа понравилась, жюри — не очень. Ну и шут с ним, все было ясно без бумажек.
