Девушка рассмеялась весело и звонко.
– Я помогала отцу о-пе-ри-ро-вать тебя, – с гордостью заявила она, по слогам произнося новое и сложное английское слово, – и зашивала твою рану. Так что можешь не стесняться.
– А где твой отец?
– Ты скоро увидишь его. А пока… тебе, наверное, что-нибудь нужно?
Карл, повернувшись к ней спиной, быстро облачился в халат и затянул пояс на узкой, как у юноши, талии.
– Ты, наверное, хочешь… э… выйти на воздух?
– Да. А еще умыться, побриться, почистить зубы и поесть.
– Есть тебе еще нельзя, – произнесла Саддха с сожалением, – отец сказал – только пить. Что же касается прочего, я постараюсь что-нибудь придумать…
Когда Карл, совершив краткую прогулку по окрестностям, вернулся к пещере, на большом плоском камне у входа уже были приготовлены кувшин с горячей водой, миска с чем-то напоминающим взбитую мыльную пену, достаточно острый на вид нож, кора баньянового дерева для чистки зубов и старинное серебряное зеркало на подставке.
С правой стороны находился большой, девственно-чистый снежный сугроб.
Карл вспомнил свои вчерашние ощущения и несколько удивился.
Как и положено на такой высоте, здесь было холодно, очень свежо и запаха травы и цветов не наблюдалось.
Карл пожал плечами, решив, что накануне это ему просто привиделось (точнее, принюхалось), скинул халат, обвязав рукава вокруг пояса, и с наслаждением принялся растираться снегом.
Сзади послышался легкий вздох, но, когда Карл обернулся, там никого не оказалось.
Тем не менее к предметам, разложенным на камне, прибавилось полосатое махровое полотенце со свежей этикеткой «Made in China».
* * *
В пещере Саддха с самым что ни на есть строгим и скромным выражением лица заваривала в медном чайничке чай.
За столом, на котором теперь была постлана пестрая индийская скатерть, сидел маленький сморщенный узкоглазый старец в золотистых мехах и курил трубку.
Карл сложил ладони у груди и низко поклонился.
– Карл Роджерс, ваш недостойный ученик, – представился он по-китайски.
– О, не утруждай себя формальностями, – усмехнувшись, на чистом английском языке ответил старец.
– Садись. Можешь называть меня Дэн-Ку.
– Вы так хорошо говорите по-английски, Дэн-Ку, – заметил Карл, усаживаясь напротив старца и принимая из рук Саддхи чашку.
– Если хочешь, я могу перейти на немецкий, – предложил старец, – но тогда моя дочь не будет нас понимать. Из всех европейских языков она выучила только английский, да и тот с грехом пополам.
