— О, нет, — пробормотал он. — То есть… о, бэби, как чудесно! Это только…
— Это чертово несчастье! — заплакала Мира. Криспин сел рядом и взял ее руки.
— Мы… мы что-нибудь придумаем. Я найду работу. И если смогу за пять лет выплатить штраф…
— Мы не сможем отдать штраф и за двадцать лет, — перебила Мира, сглотнув всхлип. — Я уже прикидывала. Когда мы выплатим последнюю часть, малыш уже начнет бриться.
— Дьявол! — пробормотал Криспин.
Мира попыталась взять себя в руки.
— Понимаешь, если мы эмигрируем на Марс, разрешение на воспроизводство не понадобится! — объяснила она.
— Правда? — обрадовался Криспин. — Правда, не понадобится? Там, наверху… тебе позволят их иметь?
Мира кивнула.
— Тогда решено!
Криспин выхватил дейтстик из кармана пиджака.
— Где твой снимок? Мы оба пошлем запрос. Что нам терять?
Шесть недель спустя они выходили из шаттла в ангаре на Базе Поселения, немного пошатываясь на подгибающихся ногах.
— Может, стоит надеть воздушные маски? — плаксиво спросила Мира.
— Сама видишь, никто их не носит, — возразил Криспин. — Смотри, мы под куполом.
Он глубоко вздохнул, поморщился и поспешно натянул маску.
— Фу! Должно быть, утечка в канализации.
— Вовсе нет, — ухмыльнулся пилот шаттла. — Здесь всегда так пахнет. Просто в Трубах выращивают скот. Ничего, привыкнете.
Мира поспешно опустила маску и потянулась к руке Криспина:
— Пойдем отыщем багаж.
Они сделали несколько шагов и замерли, озадаченные, как и все вновь прибывшие, тяготением на Марсе.
— Здорово! — воскликнула Мира, балансируя на носочках. Криспин, смеясь, отпустил ее руку и побежал вперед, хищно пригнувшись, словно игрок к воображаемой баскетбольной корзине.
— Полагаю, это они, — сказал один из двух мужчин и направился к ним.
— О, господи, мы так выделяемся? — хихикнула Мира, но тут же удивленно раскрыла глаза.
Один из встречающих, очень высокий и очень худой, одетый во все черное, на голову водрузил старомодный объемный шлем, что делало его ужасно похожим на Джека Скеллингтона[14].
Другой был квадратным и широкоплечим, с густой лохматой бородой. Маски на нем не было. Очевидно, ради такого случая он умылся, но не слишком тщательно: сажа лежала вокруг глаз, в каждой морщине, в каждой глубокой бороздке его больших рук, и это придавало ему вид театрального злодея.
— Все в порядке, — улыбаясь, заверил он с сильным пан-кельтским акцентом. — Мы все когда-то были иммигрантами.
— Мисс Сурейя, мистер Деламар, какая честь! — вскричал другой джентльмен слегка приглушенным голосом и, схватив ладонь Миры обеими руками, нагнулся, чтобы поцеловать пальцы, но умудрился ударить ее лобовой частью шлема по костяшкам.
