Быстрый промельк маховой,
Только крыши, снег и, кроме
Крыш и снега, — никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.
Но нежданно по портьере
Пробежит вторженья дрожь.
Тишину шагами меря,
Ты, как будущность, войдешь.
Ты появишься у двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют…
— Это чьи слова? — спросила Галя, прижимаясь к Лукашину.
— Пастернака. — Лукашин отложил гитару в сторону и… поцеловал девушку.
После долгого поцелуя Галя вырвалась из объятий и выбежала в переднюю. Лукашин помчался следом.
— Женечка, мне пора! — Галя вела беспроигрышную игру. — У меня еще столько дел сегодня.
Лукашин нервно потоптался на месте, потом снял с вешалки и подал Гале белую шубку, а потом… капитулировал. Он вынул из кармана брелок, на котором болтался ключ. По-видимому, это был ключ не только от его квартиры, но и от его сердца.
— Вот, возьми ключ и приходи к одиннадцати часам встречать Новый год! Я тебя люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой!
Галя взяла ключ и, скрывая торжество, лицемерно заметила:
— Но я ведь буду мелькать у тебя перед глазами?
Лукашин чистосердечно признался:
— Я так этого хочу!
— Салат принести?
— Но я не понял главного: ты согласна или нет? — Очевидно, Лукашин был не самым крупным знатоком женской психологии.
— Но я ведь взяла ключ! — И, быстро поцеловав Лукашина, Галя исчезла за дверью.
— А как же с Катанянами? — крикнул вдогонку счастливый зануда.
С лестничной площадки донесся веселый голос:
— Обойдутся!
Несколько ошарашенный случившимся, Лукашин направился в кухню, где хозяйничала Марина Дмитриевна.
— Мама, кажется, я женюсь…
— Мне тоже это кажется, — согласилась мать.
— Ну и как тебе Галя, нравится?
— Ты ведь на ней женишься, а не я! — ушла от ответа Марина Дмитриевна.
— Но ты же моя мама! — парировал Лукашин.
— Важно, чтобы ты не забыл об этом после женитьбы!
— Значит, Галя тебе не нравится… — огорчился сын.
— Не могу сказать, что я от нее в восторге, но в общем она неглупая, воспитанная… И потом… если ты сейчас не женишься, ты уже не женишься никогда…
— Мне еще только тридцать шесть!
— Это бестактно с твоей стороны напоминать мне о моем возрасте, — улыбнулась мама, — но я не обижусь, и же мировая мама! Я все приготовлю и уйду к приятельнице!
— И что она во мне нашла? — рассуждал вслух Лукашин. — Я много старше ее, а она ведь красавица…
— Я тоже удивляюсь, что она выбрала тебя, когда ты такой болван!
