Аеди Бенкрофт поднялась, чтобы принести тетрадь сына и показать мисс Вильерс неуверенные, кривоватые буквы, написанные малышом, и в это время леди Анна успела сказать Вирджинии, что уже пригласила миссис Фэвел, миссис Райт и двух их приятельниц на чай в будущий вторник.
— И они придут?
— Разумеется, они полны любопытства, ведь они никогда не были в доме леди Кастл-Стоун, но при этом выставляют его главной достопримечательностью Хемсли. К тому же я сказала, что привезла с собой новые узоры для скатерти.
— Вы просто гениальны! — восхитилась Вирджиния. — А что с остальными?
— Миссис Лауэй я приглашу в воскресенье, мы с Робертом у них обедаем, а миссис Фоксли — в понедельник. Насколько я вас поняла, она самая тщеславная из всех леди и может начать похваляться приглашением перед другими дамами и испортить сюрприз.
Вернулась Маргарет, и Вирджиния успела только кивнуть и благодарно улыбнуться леди Анне.
Безмятежности мисс Вильерс как раз и не хватало сейчас Вирджинии, и она старалась при каждой встрече почерпнуть из этого источника сил и достоинства. Прошло всего пять дней с их знакомства, а Вирджиния уже начала на многое смотреть глазами старшей подруги.
Она была почти уверена, что леди Анне удастся ее план и в Хемсли наступит чудесное Рождество. А на балу все будут так веселы и благодушны, что Милли и Синтия перестанут сердиться на Вирджинию и уверуют в добропорядочность Чарльза.
Оставался только один шип в розовом букете ее мечтаний, отдающийся острыми уколами в сердце всякий раз, как Вирджиния думала о графе Кларендоне. Ей не удавалось видеться и говорить с ним, и она не осмеливалась спросить у его сестры, есть ли у Роберта невеста или возлюбленная. До Рождества оставалось три недели, а она до сих пор не знала, уедут Вильерсы или останутся в Хемсли.
В субботу утром Вирджиния вернулась с прогулки, замерзшая, но жизнерадостная — миссис Фоксли поздоровалась с ней вполне добродушно и даже пригласила вместе с Маргарет на чай. Можно было надеяться, что почтенная дама вскоре оттает, а вслед за ней и ее подруги, так что недоброжелательниц у Вирджинии поуменьшится.
Еще в холле Вирджиния услышала громкий смех, а из неплотно прикрытой двери кухни плыл в холл аромат тушеного барашка, любимого блюда Уолтера Бенкрофта.
«Уолтер! Боже мой, как рано и как некстати он приехал!» — подумала Вирджиния. Служанка, принимавшая у нее пелерину и шляпку, выглядела довольной — прислуга, как это ни странно, обожала Уолтера так же, как его покойная матушка, несмотря на все мелкие прегрешения, коих на его счету даже в детстве было в два раза больше, чем у остальных братьев, вместе взятых.
