- Мяу... - раздалось откуда-то сзади. Сперва Дмитрий Олегович решил, что это мяучит воображаемый котенок из его детства. Однако затем Курочкин окончательно пришел в себя и обернулся на зов.
Кот был настоящий. Тот самый рыжий разбойник, из-за которого весь кухонный пол до сих пор был покрыт скрипучими шариками американского корма.
- Мяу... - повторил рыжий разбойник, и Дмитрий Олегович понял, что животное обращается вовсе не к нему, а к соловьиной клетке, накрытой куском плотной ткани. Надо полагать, кот, как и раньше, жаждал общения с соловьиной парой, согласной петь исключительно при посредстве фонограммы.
Курочкин посмотрел на циферблат ходиков: до окончания плановой медитации под чахлую вегетарианскую икебану оставалось еще три минуты. Потом в распорядке значится пятиминутный "Туалет" - не то посещение уборной, не то смена гардероба.
- Брысь! - отмахнулся от разбойника Дмитрий Олегович, отвернулся и попробовал вновь вернуть себе мысленное море. Он уже почти представил себе песчаный берег, небо и барашки волн, как вдруг мерный шум воображаемого прибоя был заглушен настоящими громкими звуками.
Блямс! Зззз! Блямс!..
От неожиданности Курочкин едва не подпрыгнул на месте, крутанувшись одновременно со стулом. Виновником шума был проклятый кот: он уже катал по полу металлическую клетку с птицами, стараясь сорвать тряпку. Вместе с клеткой по полу елозил зацепившийся проводом магнитофон. Больше всего шума производило железо клетки, поскольку кот, отмяукав свое, действовал теперь четко и молча. В свою очередь, соловьиная пара, кажется, дала себе зарок не подавать голоса даже в форсмажорных обстоятельствах и сидела тихо. Вернее, перекатывалась тихо.
Забыв про море, икебану и план спасения, Курочкин бросился на выручку пернатым. Он, конечно, знал, что курица - не птица, однако изза своей фамилии почему-то ощущал иногда отдаленное родство со всеми летающими тварями, за исключением комаров и самолетов. Возможно, киллер Сорок Восьмой и любил наблюдать за кошачье-соловьиными потасовками, однако Дмитрий Олегович гораздо больше любил справедливость...
Справедливость восторжествовала сама собой еще за полсекунды до того, как Курочкин подхватил с пола клетку: рыжий разбойник ненароком наступил на магнитофон. И, как назло, включил его.
Ш-ш-ш-ш-ш! - злое шипение магнитофона, многократно усиленное динамиком, повергло кота в ужас. Он сразу прекратил охоту и испуганно заметался по комнате, чуть не перевернув кувшинчики и вазочки с вялой японской зеленью. Наверное, рыжий решил, будто магнитофон - еще один кот из конкурирующей фирмы, а громкий голос - признак могущества конкурента. На счастье рыжего, дверь в комнату в эту минуту отворилась, что позволило коту юркнуть в образовавшуюся щель.
