Словно подтверждая его слова, секалан наклонил голову и подтолкнул змею ко мне. Я машинально сглотнул, только сейчас осознав, насколько же сильно проголодался.
Змеи — единственные съедобные для человека существа в АТРИ. Они не радиоактивны, не ядовиты и в жареном или вареном виде довольно приятны на вкус. И мне, и Потапу приходилось их есть неоднократно.
— Может, и впрямь поедим? А, Потап?
— Давай. Огонь есть, вот только с солью проблема.
— И так сойдет. Не впервой… Эх, жаль, змея маловата для троих, — посетовал я и посмотрел на рысенка: — Может, еще одну раздобудешь? А заодно и хвороста для костра натаскаешь.
Тот обиженно отвернул голову, пушистые кисточки на его ушах возмущенно встопорщились. Секалан всем видом словно говорил: «Ты, конечно, сейчас вожак, но и я тебе не котенок на побегушках».
— Гордый, значит? Ну, извини… — хмыкнул я.
— Здесь нельзя делать привал, надо идти дальше, — заговорил Потап. — А вот как только убедимся, что сбили хуги со следа, поищем местечко для костра и займемся ужином.
Из сборника заповедей военных егерей:
«Не все, что торчит из воды, лебедь».
Привал мы сделали в небольшой и, что удивительно, сухой низине. Дальше, в ста метрах, ржавел грузовой Ми-8 — не иначе из тех, что курсировали между Стрелкой и Ванаварой.
Уж не знаю, что именно послужило причиной катастрофы, но удар о землю получился жестким. Вертолет лежал на брюхе с сильным креном вправо. Одна из длинных лопастей несущего винта погнулась — странно, почему винт вообще не сорвало.
Хотя и без того разбросанных по округе деталей хватало. Среди них особенно выделялся подвесной топливный бак. Он лежал отдельно от вертолета, на небольшой кочке, и выглядел целехоньким, новехоньким, свежевыкрашенным, будто только-только с завода.
В любом другом месте подобное вызвало бы удивление. Но не здесь. В АТРИ странностей нет. Тут все — норма.
Мы не стали рисковать и подходить к вертолету — он мог быть радиоактивным. Напротив, устроились на приличном от него расстоянии и наладили крохотный костерок.
Ночь потихоньку приближалась к рассвету. Небо посветлело, а на востоке даже украсилось алой каймой, обещая хорошую погоду — огромная редкость для АТРИ.
Нам с Потапом наконец удалось вплотную заняться его ногой. Я осторожно, по одному, извлек осколки собачьих зубов, а затем он снял обувь, закатал рваную, испачканную в крови штанину, обнажая голень…
— Ни хрена себе! — не удержался я.
Нога Потапа больше всего сейчас напоминала вспаханное поле — борозды от собачьих зубов местами переходили в сплошную мешанину из мяса. Рваные раны от укусов окаймлялись неровной коркой запекшейся крови. Странно, что Потап совершенно не почувствовал боли — наступал на покалеченную ногу, как на здоровую.
