Но помимо охотничьего у Порфирио были и другие природные инстинкты, гораздо глубже укоренные, так что он моментально насторожился при подозрительном переполохе в гостиной, хотя и совсем негромком. Нахмурившись, он оторвался от газеты, и тут же в комнату влетела заплаканная трехлетняя Изабель в ночной рубашечке.
— Что случилось, mi hija?…
— Мария плохая! — прорыдало дитя, тыча пальчиком в сторону гостиной. — Там… страшный урод в тививизоре!
Порфирио призывно распахнул объятия, и малышка поспешила прильнуть к его груди.
— Мария! — воззвал он, повысив голос. — Ты зачем пугаешь сестренку?
— Она просто дурочка, — с нетерпеливой досадой откликнулся детский голосок.
Порфирио вздохнул, взял Изабель на руки и вошел с ней в гостиную. Малышка взвизгнула и уткнулась ему в плечо, не желая даже взглянуть на телевизор. Однако шестилетняя Мария глазела на экранчик, будто загипнотизированная. Она сидела на кушетке, перед ней на кофейном столике стояли две нетронутые мисочки с овсяными хлопьями, которые быстро размокали в теплом молоке.
Насупив брови, Порфирио поглядел сверху вниз на свою пра-пра-пра- и еще несколько раз правнучатую племянницу.
— Никогда не называй дурочкой свою младшую сестру, тебе понятно, детка?… И вообще, что здесь происходит? Я прекрасно слышал какую-то крысиную возню.
— Ненормальная она, боится гнома Она! — отрапортовала Мария. — Она хотела, чтобы я выключила передачу! А этот гном совсем не страшный, и я хочу посмотреть на него!
— По-моему, вам полагалось смотреть мультики про цирк? — заметил Порфирио, бросив беглый взгляд на экран.
— У-гу, но только мистер Шпрех… Шпрех-штал-мей-стер… Он совсем не такой интересный, — горячо возразила Мария. — Эта передача лучше, ты только посмотри!
Порфирио взглянул еще раз.
И поспешно уселся на кушетку рядом с Марией, пристально вперившись в экран. Изабель принялась энергично брыкаться в руках Порфирио, издавая тихие, поскуливающие звуки, пока он машинально не выудил из кармана рубашки палочку жевательной резинки и тем ублаготворил малышку.
— Кто это? — наконец спросил Порфирио у Марии.
— Это удивительный гном Он, — с важностью объяснила она. — Разве не забавный?
— Конечно, — рассеянно пробормотал Порфирио, продолжая наблюдать. — Кушай свою кашку, дорогая…
И так они сидели рядышком, вдвоем таращась в телевизор. Мария ела кашку не глядя и густо закапала молоком всю свою пижамку, а заодно и кушетку, но не обратила на это ни малейшего внимания. Как и Порфирио, впрочем, который ничего вокруг себя не замечал, поскольку оторвать глаза от экрана оказалось решительно невозможно.
