В этом смысле характерно ее отношение к кандидатам, намечаемым на министерские должности. Первое, что она учитывает в них, - это степень их предполагаемой преданности Государю. Их любовь к России, соответствие тому делу, которое предполагается им поручить, - вопросы второстепенные для Императрицы. Она ищет, прежде всего, преданности Царю, чем и подтверждается ее взгляд на {50} Империю, как на личную собственность рода Романовых.
Когда, с присущей ей страстной настойчивостью и даже нетерпимостью, она требовала от своего мужа увольнения или назначения того или иного лица, принятия той или иной меры, она была убеждена, что тем самым исполняет свой долг любящей жены, и матери, и русской Царицы одновременно, ибо заботятся о семейном достоянии Романовых.
Глубокое изменение в ее чувствах к России произошло уже после отречения Государя, после испытанных ею и всей ее семьей всевозможных страданий.
Пройдя через горнило этих страданий, она как бы совершенно очистилась от земной суеты, властолюбия и честолюбия.
Здесь именно сказалась ее в высшей степени благородная, возвышенная натура. Когда в Тобольске у нее закралась мысль, что Государя хотят увезти, чтобы, путем использования его царского престижа, закрепить условия Брест-Литовского мира, ей и в голову не пришла возможность использовать это для восстановления своего царского положения или хотя бы для избавления дорогих ее сердцу детей и мужа от дальнейших страданий. Мысли ее в тот момент всецело были сосредоточены на России, на ее благе, на ее чести, и она решается даже расстаться с Наследником и тремя из своих дочерей, чтобы ехать вместе с Государем и поддержать его в отказе от санкционирования чего либо невыгодного для России.
Письма ее из Тобольска к А. А. Вырубовой об этом свидетельствуют с необыкновенной яркостью: "О, Боже, спаси Poccию, - пишет она 10-го декабря 1917 г. - Это крик души днем и ночью, {51} все в этом для меня. Только не этот постыдный ужасный мир", - и дальше: - "нельзя вырвать любовь из моего сердца к России, несмотря на черную неблагодарность к Государю, которая разрывает мое сердце. Но ведь это не вся страна. Болезнь, после которой она окрепнет".
"Такой кошмар, что немцы должны спасти Poccию; что может быть хуже и более унизительным, чем это"... - пишет заточенная Царица, когда до нее доходят в марте 1918 года, сведения о том, что немцы предполагают свергнуть большевиков.
"Боже, что немцы делают. Наводят порядок в городах, но все берут... уголь, семена, все берут. Чувствую себя матерью этой страны и страдаю как за своего ребенка, и люблю мою родину, несмотря на все ужасы теперь и все согрешения".
