— Ваш чай, командир.
— Войдите.
Тристин отворил дверь и вступил в каютку не больше той, которую ему предстояло делить с Юраки. Глаза командира слегка остекленели, она сидела, сосредоточившись, за самой большой переносной консолью, какую когда-либо видел Тристин. Дисплей, кажется, содержал трехмерную звездную карту, и Тристин не смог удержаться от того, чтобы не попытаться настроить свой имплантат на прием сигналов.
— Не стоит. Стандартный имплантат не рассчитан на такого рода потоки данных. — Она взяла чай. — Спасибо. — Ее глаза вновь остекленели, и она повернулась на стуле к консоли, установленной на откидном столике. Тристин стоял столбом, пока не сообразил, что ему разрешили удалиться. Он закрыл дверь и вернулся в столовую, где присел и основательно глотнул из своей чашки. Для этого командира его словно не существовало, она его воспринимала разве что как деталь оборудования. Он встал и налил себе еще одну чашку из самовара. Пока он сидел, медленно потягивая чай, никто в столовую не явился. Никто даже не прошел мимо открытой двери.
— Приготовиться к герметизации, — прозвучал из рупоров голос майора Лорентиан, — приготовиться к герметизации.
Услышав объявление, Тристин вымыл пустую чашку, вернул ее в сушилку и медленно прошел вперед по пустым теперь шканцам мимо герметичного люка, через который вступил на борт «Рузвельта». Когда Десолл приблизился к открытому люку кокпита, голос майора снова прогремел через рупоры:
— Приготовиться к смене энергоисточника.
Тристин потянулся и протиснулся в неширокий люк. Сержант у экранов в нише слева улыбнулся. Затем огоньки замигали. На миг перестали гудеть вентиляторы, гравитация упала до стандартных корабельных ноль пяти. Как всегда при такой перемене, в желудке у Тристина ухнуло. Он облизал губы, подался вперед и вгляделся в кокпит. Консоли перед капитаном и первым помощником ярко сияли. Тристин открыл на прием свой имплантат и малость пошатнулся: даже небольшая доля полной загрузки данных, казалось, захлестнула его. Пришлось отключиться. На глаза его набежали слезы, в голове стучало. Всем пилотам приходится принимать и обозревать такое обилие данных, или он подключился не к тем каналам? Возможно и то и другое, а спрашивать он не собирался.
— …Пеликан два… готов к мягкой расстыковке…
— …Пеликан два расстыковывается…
Видовой экран, который Тристин легко узнал, показывал, как «Рузвельт» отделяется от Орбитальной. Десолл наблюдал за сигналами, водопадом низвергавшимися на панели, и за мельканием данных на дисплеях, когда новые сменялись новейшими. Ни майор, ни пилот на втором сиденье не пользовались руками, ладони их непринужденно покоились на системе ручного управления. Тристин видел, что оба офицера не отрывают взглядов от чисто визуальных экранов, как будто не вполне доверяя прямой связи с сетью «Рузвельта» и своим имплантатам.
