— Значит, так, командиры, — начал ротный, — оборудование опорного пункта продолжаем с той же интенсивностью. До ужина. Ужин сделаем на закате. Старшина понял?
Старшина роты, дюжий степенный сибиряк Провоторов, согласно наклонил голову:
— Да у меня уже все готово, товарищ старший лейтенант. Могу сейчас бойцов покормить…
— Сейчас не надо. На закате, я сказал. Понятно?
— Так точно.
— Вот и ладушки. Далее. Перед ужином все кирки и лопаты оставить на бруствере, будто мы собираемся продолжать оборудование позиций. Но едва только солнце скроется за горизонтом, приказываю оставить по одному отделению, которое будет имитировать продолжение работ, в основном создавая шум, а остальной личный состав вывести из окопов и скрытно, еще раз повторяю — скрытно, — чуть возвысив голос, подчеркнул ротный, — выдвинуть к берегу реки. Где и занять оборону.
— Без оборудования позиций? — удивленно спросил взводный-три.
— Без единого звука. Если кто-то не то что лопаткой о камень звякнет, а просто чихнет, разрешаю придушить гада на месте. Понятно?
— Так точно, — слегка сконфуженно отозвался Кучков. А лейтенант Жабий тихо спросил:
— Гаубицы? Ротный молча кивнул.
— Поня-атно, — задумчиво протянул взводный-один и после короткой паузы задал еще один вопрос: — А не опоздаем?
Воробьев пожал плечами. А что тут ответишь? Может, и опоздаем. А если немцы увидят, что русские уже знают об их присутствии, — точно опоздаем. Они-то пока накапливаются и готовят переправочные средства, рассчитывая накрыть русских внезапным огневым налетом, прижать их к земле, а тем временем переправить свою пехоту на этот берег, дать ей возможность подтянуться поближе, метров на двести, и уж потом атаковать. Поэтому и ныкаются до поры до времени. Если же поймут, что внезапность утеряна, — немедленно откроют огонь. В принципе по всем канонам войны уже должны были бы. Застать пехоту на недооборудованных позициях — для артиллерии самое милое дело. Но эти-то фрицы прорываются из котла — значит, с боеприпасами у них вряд ли густо. Потому и молчат. Берегут боезапас.
— Значит, запоминайте сектора, — спустя пару минут продолжил старший лейтенант. — Третий взвод, занимаете оборону от одинокой ветлы до мшистого валуна… Сидеть! — рявкнул он на молоденького младлея, попытавшегося вскочить, чтобы рассмотреть указанные ему ориентиры. — По пути посмотришь.
— Так точно, — отозвался уже совершенно покрасневший Кучков.
— Вот и хорошо. Второй взвод…
После постановки задачи старший лейтенант Воробьев распустил командиров и неторопливо, вразвалочку, вернулся к своему КНП. Пару минут он молча смотрел, как споро работают бойцы, а потом расстегнул ремень, намереваясь тоже еще поучаствовать в действе, практическая польза от которого после принятых решений стала довольно сомнительной. Но тут сбоку послышался голос старшины Перебийноса:
