— По-твоему, он писал Валерии?
Я пожал плечами.
— Думаю, да, кроме того, ясно, что он еще раздумывал, посылать или не стоит.
— Почему?
Я поднял письмо со стола.
— Потому что догадывался, к чему это приведет. На следующий день она уже побежала бы в суд и подала бы на развод.
— Не знаю, но мне почему-то кажется, что это хорошее письмо. И что писал его Ирка от чистого сердца.
— Ты бы лучше шепнула, кому он хотел его отправить.
— Значит, Саша исключается. Меня ты вроде бы тоже вычеркнул из списка мерзавцев… Остаются Ярмила и Андреа. Впрочем, если, конечно, не существует еще какая-то незнакомка.
— Думаю, что нет… Ярмила утверждала, что у нее никого другого не было, и я ей верю. Иначе отчего бы Ирка пожаловался, что она ведет себя, как хозяйка? Когда я выспрашивал у него, что он собирается делать с двумя девчонками, он засмеялся и ответил, что одну из них придется споить.
— Что ему в конце концов удалось сделать, — констатировала Мирка, и в ее приглушенном голосе прозвучали минорные нотки.
— Теперь возьмем Андреа… Не исключено, что она завела с Иркой флирт. Хотя ты и утверждаешь, что она типичная женщина для одного мужчины.
— Предположим, я ошиблась.
— Тогда вот что получается. Пассаж о дружбе соответствует. Рудла с Иркой друзья… Вернее, были друзьями. Тут все сходится. Но прочти первую фразу письма. «Ты ушла, но остаешься здесь со мной…» А теперь — последнюю фразу, вернее, пометку вместо даты: «Стрж, суббота». Стрж! А Андреа никогда до этого вечера в Стрже не бывала. А вот Валерия — да. В конце мая. С пятницы на субботу… Ясно?
— Нет, — ответила Мирка.
— Нет?
— Не сердись, Гонза, но ты рассуждаешь чисто рационально. А мне Иркино письмо попросту по душе, и я не могу себе представить, что он в нем лгал. Может, это женская сентиментальность, но… Да ты прочти его еще раз!
— Я уже выучил его наизусть, — возразил я, но все же послушался ее совета. Она встала у меня за спиной, глядя мне через плечо, а я начал, не торопясь, вполголоса:
— «Любимая!
Ты ушла, но остаешься здесь со мной. А вместе с тобой и мои сомнения…
…Не сердись на меня, иначе я не могу.
И.
Стрж, суббота»…
Все равно этот «Стрж» меня сбивает с толку. До его последнего дня рождения в Стрже бывали только Валерия, Ярмила и ты. Я положил письмо на стол, а Мирка спросила:
— Ты считаешь, что Иркино письмо имеет такое большое значение?
— Убежден!
— Тогда остается только одно объяснение.
— Какое?
— Ирка писал Валерии и писал искренне, значит, он вовсе не был к ней так безразличен, как вы все считаете. Понятно?
