Способность Швейцера к "своевольным", внешне немотивированным поступкам наиболее полно обнаружилась в решении круто изменить привычное, естественно сложившееся течение собственной жизни, изменить и внутренне - перейти от привычной профессиональной деятельности к непосредственному служению людям, и внешне - уехать из Европы в Африку. Речь идет о знаменитом выборе, сделавшем Швейцера Швейцером. Его судьба складывалась благополучно в том, что касается семейно-бытовой стороны, и ярко, почти триумфально в том, что касается духовно-профессионального творчества. У него рано обнаружились разнообразные дарования, которые в сочетании с приобретенными в ходе семейного воспитания протестантскими добродетелями трудолюбия, упорства и методичности привели к тому, что к тридцати годам Альберт Швейцер был уже признанным теологом, многообещающим философом, органистом, мастером органостроения, музыковедом. Его книга о Бахе принесла ему европейскую известность. Он был удачлив в службе, имел широкий круг друзей. И вот на подходе к вершинам славы он решает все разом поменять: Европу на Африку, профессиональный труд на служение страждущим, поприще ученого и музыканта на скромную долю врача, ясное благополучное будущее на неопределенную жизненную перспективу, сопряженную с неимоверными трудностями и непредсказуемыми опасностями. Почему он это сделал? Ни сам Швейцер, ни его исследователи не ответили на этот вопрос достаточно убедительно.
Здесь интересна прежде всего фактическая сторона дела - сама история этого растянувшегося на многие годы решения. Что же говорит об этом сам Швейцер? "Однажды солнечным летним утром, когда - а это было в 1896 году - я проснулся в Гюнсбахе во время каникул на Троицын день, мне в голову пришла мысль, что я не смею рассматривать это счастье как нечто само собою разумеющееся, а должен за него чем-то отплатить. Раздумывая над этим, лежа еще в постели, в то время как за окном пели птицы, я пришел к выводу, что было бы оправданным до тридцати лет жить ради наук и искусств, чтобы затем посвятить себя непосредственному служению человеку" 1. Вопрос о том, чем и как он конкретно будет заниматься после тридцати лет, Швейцер тогда оставил открытым, доверившись обстоятельствам. Годы шли, приближаясь к обозначенному рубежу. И однажды, осенью 1904 г., он увидел на своем столе среди почты зеленую брошюру ежегодного отчета парижского Миссионерского общества. Откладывая ее в сторону, чтобы приступить к работе, он вдруг задержался взглядом на статье "В чем испытывает острую нужду миссия в Конго?" и стал читать. В ней содержалась жалоба на нехватку людей, в частности с медицинским образованием, для миссионерской работы в Габоне, северной провинции Конго, и призыв о помощи. "Закончив чтение, - вспоминает Швейцер, - я спокойно принялся за работу. Поиски завершились" 2. Однако прошел еще год, прежде чем он объявил о своем решении родным и друзьям (до этого он поделился своими мыслями лишь с одним не названным им близким другом). Это был год раздумий, взвешивания своих сил и возможностей, строгой рациональной проверки намерения на осуществимость. И он пришел к заключению, что способен поднять намеченное дело, что для этого у него хватит здоровья, энергии, выдержки, здравого смысла, а в случае неудачи - стойкости, чтобы перенести крах. Теперь оставалось только легализовать принятое решение. 13 октября 1905 года, будучи в Париже, он опустил в почтовый ящик письма, в одном из которых снимал с себя обязанности по руководству семинарией св. Фомы в Страсбурге, а в остальных извещал родителей и ближайших знакомых о том, что, начиная с зимнего семестра, он становится студентом медицинского факультета и намерен по окончании его поехать врачом в Экваториальную Африку. (Здесь примечательно то, что швейцеровская трехступенчатая модель принятия решения воспроизводит выявленную еще Аристотелем схему морального выбора: общая ценностная ориентация, мотивационная определенность воли конкретное намерение, рациональная калькуляция противоборствующих сил, выбор средств - решение.)
