Хотя она прибыла рано, там собралось уже немало людей, женщины оделись, как разноцветные бабочки, и обилие драгоценностей заставило поднять брови. К ее радости было много мусульманских гостей, и она не сомневалась, что не все смуглые мужчины — некоторые в традиционных головных уборах, некоторые в европейской одежде, — были сакарианцами; вероятно, Рис мог назвать имена большинства из них. И присутствовали несколько мусульманских женщин, тоже хорошо одетых, молчаливых, оглядывающихся вокруг огромными влажными темными глазами. Ей очень хотелось поговорить с ними, расспросить об их жизни, но она чувствовала, что любопытство не будет благожелательно встречено.
Внезапно Салли почувствовала покалывание на левой стороне лица и подняла руку, чтобы коснуться щеки. Наконец поняла и слегка повернула голову, чтобы буквально уткнуться в разъяренный пристальный взгляд Риса. Кремниевые глаза, челюсть, высеченная из гранита. Салли вздернула подбородок и вернула ему такой же взгляд, потом вся подобралась, пока он шагал к ней с подавленным бешенством в каждой линии мускулистого тела.
Она стояла как вкопанная, когда он дошел до нее, охватил тонкую талию твердыми пальцами и сжал, не причиняя боли, но показывая, как он мог бы переломить ее пополам. Раздраженный голос проскрежетал:
— Нужно показать тебе кто здесь босс, детка, и я именно тот мужчина, который сделает это. Где тебя черти носили?
— В другой гостинице, — небрежно сообщила она. — Я с самого начала сказала тебе, что не хочу возобновлять наш брак, и именно это имела в виду.
— Ты согласились на трехдневную попытку, — мрачно напомнил он.
— Согласилась. Я согласилась бы ограбить банк, чтобы помешать тебе следить за мной. Так что?
Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я лгала тебе, а ты лгал мне. Мы квиты.
— Когда я тебе лгал? — рявкнул он, ноздри раздувались от ярости, которую приходилось подавлять, потому что они находились в публичном месте.
— Насчет Корал. — Она подарила ему ледяную улыбку. — Кажется, ты не понимаешь, что я не возражаю, если у тебя другая женщина, меня действительно это не волнует. — Самая большая ложь, когда-либо произнесенная ею. — Но я не переношу людей, обманывающих меня. Итак, ты жил почти как монах, не так ли? И я должна поверить, что Корал последовала за тобой в Сакарию со слезами на красивых глазах исключительно из-за платонических отношений?
— Не знаю, как ты пронюхала о Корал… — нетерпеливо начал он, но она прервала его.
