Август был на исходе, заканчивалось короткое сибирское лето. Скоро первое сентября, новый класс, новая школа. Хотя Марк никогда не ходил "в первых учениках", отношения с учителями у него были хорошими. В том лесном глухом краю учителя были местные, повидавшие и понимавшие многое. А как сложится тут, в городской школе, среди городских насмешников и насмешниц?
Так за подобными размышлениями Марк незаметно прошёл свою Красноармейскую, свернул на Чкалова и вскоре оказался на главной улице города - улице Ленина. Здесь было оживлённее. Городские конторы и учреждения открывались с девяти, и люди спешили либо сесть за свой рабочий стол, либо занять место в очереди к этому столу.
Среди пешеходов преобладали женщины, одетые, как правило, в мужские тёмных тонов пиджаки, туго повязанные платки покрывали их головы, спускаясь на лоб, лёгкие тапочки или ботинки завершали туалет. Эта одежда совершенно скрадывала их возраст, и все они казались пожилыми. Мужчин было мало, а те, что встречались, носили грязноватые шинели или полувоенные френчи. Одетые в шинели были худые и озабоченные. Одетые во френчи - наоборот, казались сытыми и бодрыми.
Внезапно раздались звуки автомобильных моторов, гудки, и по улице промчалось несколько грузовиков. В кузовах сидели солдаты, все стриженные наголо, в военной полевой форме. По углам кузовов стояли тоже военные люди, они держали в руках автоматы, направленные на сидящих.
- Власовцев повезли, власовцев,.. -- прошелестело в толпе. Мальчик не знал, кто такие "власовцы", но дыхание чего-то опасного и тяжёлого коснулось его.
Вдали показалось высокое крыльцо почтамта с большими круглыми часами над ним, было без пяти девять, и у дверей собралась небольшая очередь. Марк взошёл на крыльцо и огляделся. Оказалось, он тут был не один. Справа в углу на деревянной дощечке с колесиками сидел безногий. Перевернутая кепка его лежала на грязном цементе. На порваном и заношеном пиджаке висели две медали: орден Славы III степени и "За взятие Будапешта". (Мальчик хорошо разбирался в военных орденах и медалях - они были все представлены в его марочной коллекции).
Слева внизу на тротуаре пристроился смуглый, молодой, не намного старше Марка, парнишка. Он удобно уселся на кожанный раздвижной стульчик, весело подмигнул и ловко простучал сапожными щётками об угол ящика.
- Что скажешь маладой челавек? Чыстим блыстим, а? -- дружелюбно пропел он, кивая на сероватые потрескавшиеся ботинки Марка. В ответ на такое замечательное предложение Марк только смущённо развёл руками: - "мол сам брат видишь, где уж мне?". Но чистильщик не удовлетворился:
