Такая зеленая, что у меня голова заболела, тем более что в друзьях у нее, по-видимому, недостатка не было, и тонкие изумрудные нити тянулись от ауры во все стороны, напоминая мне о щупальцах Кисслера. — Мне кажется, у тебя должна быть сопрано.
— Да я вообще не умею петь, — открестилась я.
— Глупости, — беспечно рассмеялась мисс Катлер. — Петь умеют все.
Я не нашлась, что ответить, только скрестила руки на груди и подумала, что сейчас верну эту романтическую натуру в реальный мир. Я даже «С днем рожденья тебя!» в гостях не пою. И что за умник догадался записать меня в хор? Надо бы выяснить, кто выбирал предметы на этот учебный год. И заставить его страдать, как страдаю я.
Нетрудно было сообразить, что сейчас мисс Катлер предложит мне спеть. Она и предложила. Я было собиралась упереться и стоять на своем, но мне никогда не хватало твердости. Пришлось подвергнуться еще одному унижению.
— Да что вы ей верите! — раздался у меня за спиной серебристый голос.
Трейси. Я попыталась притвориться, что не слушаю, хотя говорила она, скорей всего, про меня. Скоро пустит новую сплетню — про то, что я пыталась соблазнить ее бойфренда в столовой с помощью притворной тошноты. С нее станется.
— Итак, возьми, пожалуйста, ля, — скомандовала учительница.
— Чего? — Я тупо уставилась на нее.
Она помолчала, переваривая ответ. Наверное, выражение моего лица говорило само за себя, потому что мисс Катлер воскликнула:
— О господи! Ты что — нот не знаешь?
Я помотала головой и разъяснила:
— Да если бы и знала — не помогло бы. Мне медведь на ухо наступил. Я все звуки слышу одинаково.
Я чуть покривила душой, все было не так плохо, но мне не хотелось внушать бедной женщине ложные надежды. Во всей вселенной не найдешь такого мира, где я бы запела. Я себя знаю — никогда в жизни мне не одолеть ни одной песни.
Мисс Катлер открыла рот и взяла высокую чистую ноту.
— Попробуй повторить.
«Знаете, леди, — подумала я, — вот честное слово — зря вы это затеяли. Лучше поверили бы мне на слово».
Конечно, вслух я ничего не сказала. Постеснялась. Из всех взрослых запросто я могу говорить только с дядей Кори, и то мать Лилы его так обработала, что теперь особо не побеседуешь.
— Попробую, — вздохнула я.
«Но ты об этом пожалеешь», — пригрозила я мысленно.
— Ты тоже, — предупредил меня внутренний голос, на секунду перестав вопить от ужаса.
Именно этим он занимался весь сегодняшний день.
Я пропустила угрозу мимо ушей и открыла рот...
— Ну что ж... — неуверенно сказала мисс Катлер. Она помолчала, пытаясь подобрать слова, потом решительно хлопнула в ладоши. — Думаю, у тебя альт.
