7
серьезность, но и игра. -- Серьезность доминирует в XIX в. -- Игровой элемент убывает. -- Облик одежды XIX в. -- Женский костюм. -- Серьезность XIX в.
XII. Игровой элемент современной культуры ............... 186
Современное это понятие растяжимое. -- Спорт. -- Организованный спорт. -Спорт покидает сферу игры. -- Неатлетические игры как спорт. -- Бридж. -Деловая жизнь приобретает некоторые игровые черты. -- Рекорд и конкуренция. -Игровой элемент современного искусства. -- Возросшая оценка искусства. -Потери и завоевания игрового фактора в искусстве. -- Игровое содержание современной науки. -- Игровые склонности науки. -- Игровое содержание общественной и политической жизни. -- Пуэрилизм. -- Подростковый дух во весь голос заявляет о первенстве. -- Пуэрилизм не равносилен игре. -- Игровое содержание политики. -- Игровые обычаи парламентской деятельности. -Международная политика. -- Международное право и правила игры. -- Фактор состязательности в современных войнах. -- Видимая утрата игрового элемента. -Является ли война игрою? -- Игровой элемент необходим. -- Всели человеческое это игра! -- Критерий нравственного суждения, -- Конец.
Примечания ............................................. 203
ЗАДАЧИ ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ ............................ 216
Примечания ............................................ 270
ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ ЖИЗНЕННЫХ ИДЕАЛАХ .............. 273
Примечания ............................................ 289
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ВОЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ РЫЦАРСКИХ ИДЕЙ В ПОЗДНЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ ............................ 294
ПРОБЛЕМА РЕНЕССАНСА ................................ 304
Примечания ............................................ 343
Комментарии (Дмитрий Харитонович)........................ 345
ПРЕДУВЕДОМЛЕНЬЕ
ТЕКСТ ПОВЕСТВОВАНИЯ В КОНТЕКСТЕ ИГРЫ
Две книги более всего прославили Йохана Хейзингу. Это Осень Средневековья (I том настоящего издания) и Homo ludens [Человек играющий]. Через всю Осень Средневековья рефреном проходит известное выражение из I Послания к Коринфянам: "Videmus nunc per speculum in aenigmate, tunc autem facie ad faciem" ["Видим ныне как бы в тусклом зеркале и гадательно, тогда же лицем к лицу" -- I Кор. 13, 12]. В аспекте повествования указанное сравнение вызывает воспоминание о Стендале, уподобившем роман зеркалу, лежащему на большой дороге. Оно бесстрастно и объективно отражает все, что проплывает мимо. Не такова ли история? Быть бесстрастным и объективным -- не к этому ли стремится историк? Однако можно ли полагаться на зеркало -- speculum -- со всеми вытекающими из этого спекуляциями? Зеркало по преимуществу -- символ неопределенности. Зыбкость возникающих отражений, загадочность и таинственность Зазеркалья, как кажется, таят в себе неизбежный самообман. Но что же тогда такое объективность историка -- объективность, стремлению к которой неизменно сопутствует двусмысленность, как позднее скажет Иосиф Бродский? И вот что сказал уже сам Хейзинга: "По моему глубоко укоренившемуся убеждению, вся мыслительная работа историка проходит постоянно в чреде антиномий"* (один из наиболее наглядных примеров -- публикуемая в этом томе статья Проблема Ренессанса).
