ИHИЦИАЦИЯ
А самым популярным промышленным товаром в Банолили были плейры "Walkman". Плейры были у всех, кроме стариков и глухонемого Эдварда. Дело в том, что с некоторых пор любовью обитатели деревни занималисть только под музыку, - и, поскольку ни в лесу, ни на пляже радио не было, молодежь всюду брала с собой плейры. Больше всего котировались устройства с двумя выходами для наушников - в этом случае партнеры достигали подлинного единства. Если же второго выхода не было, влюбленные вставляли в свои плейры одинаковые кассеты и одновременно нажимали на "пуск".
Впрочем, самые интересные люди в деревне исповедовали секс под микс из принципиально разной музыки - так, что бы мужчина не слышал женской партии и наоборот. Микширование же воплощалось не в звуковой какофонии, а в безмолвной хореографии переплетенных тел.
Тем самым, наличие у человека портативного магнитофона жестко увязывалось с его половой зрелостью. Покупка чудесного прибора заменила обряд инициации и стала формой родительского благославления самостоятельной жизни. Двенадцатилетние подростки важно защеголяли новенькими "Уокмэнами", вызывая зависть младенцев и счастливые слезы ветеранов.
СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА!
Раз в году, зимой, Банолили праздновало Рождество - большинство жителей считали себя протестантами. Конкретно - Адвентистами Седьмого Дня. Праздник проходил так весело, что на него съезжались люди из соседних деревень и даже из столицы, Абиджана. Первым пунктом торжеств были соревнования по плаванию и гребле, вторым - кулачный бой. Дрались по одному и улица на улицу. Жестоко, как дерутся только в Африке. > "Свалка завязалась у главного входа. Хряснули двери под > напором нахлынувших тел. Петро кинул мешок и, крякнув, мелкими шажками > потрусил к мельнице. Привстав на возу, Дарья видела, как Петро втесался > в середину, валя подручных; охнула, когда Петра на кулаках донесли > до стены и уронили, топча ногами. Из-за угла от машинной, > размахивая железным болтом, бежал вприскочку Митька Коршунов. > Тот самый тавричанин, который сзади ударил Подкову, вырвался > из кучи, за спиной его подбитым птичьим крылом трепыхался оторванный > розовый рукав. Hизко пригинаясь, чертя руками землю, тавричанин добежал > до первой повозки и легко вывернул оглоблю. Hад мельничным двором > тягуче и хрипло плыло: > - А-а-а-а-а... > - Г-у-у-у-... > - А-я-я-а-а-а-а-а! > Хряск. Стук. Стон. Гуд... > Чей-то крик взлетел высоко, как взвихренная нитка паутины. > Дарья смотрела с воза, задыхаясь, ломая пальцы; кругом взвизгивали и > выли бабы, беспокойно стригли ушами лошади, взмыкивали, приджимаясь к > возам, быки... Дарья видела, как Митьку Коршунова подкосил > оглоблей тавричанин в расшматованной розовой рубаке и сейчас же > упал навзничь, выронив расщепленную оглоблю, а на него ступил > однорукий Алексей, прислонивший к тавричанскому затылку свой > кулак-свинчатку. Дарья истерически хохотала, ломались в смехе черные > дуги ее подкрашенных бровей. А с хутора бежали казаки с кольями, > один махал пешней. Побоище принимало чудовищные размеры. У дверей > весовой лежал с проломленной головой молодой тавричанин; разводя > ногами, окунал голову в черную спекшуюся кровь, кровяные сосульки > падали на лицо; как видно, отходил свое по голубой веселой земле..."
