---------------------------------
[249] - См.: Koch R
[250] - The 80/20 Principle. The Secret of Achieving More with Less. N.Y., 1998. P. 86. 250
См.: Naisbitt J. From Nation States to Networks // Gibson R. (Ed.) Rethinking the Future. L" 1997. P. 214, 215.
[251] - CrookS., PakulskiJ., Waters M. Postmodemization. P. 114-115.
[252] - Albrow M. The Global Age. State and Society Beyond Modernity. Stanford (Ca.), 1997. P.167.
[253] - Henderson H. Paradigms in Progress. P. 176.
[254] - KanterR.M. World Class. P. 336.
[255] - Drucker on Asia. P. 148.
[256] - TouraineA. Critique of Modernity. Oxford (UK)-Cambridge (US), 1995. P. 141.
-----------------------------------
новых форм собственности приводит к радикальному изменению комплекса отношений собственности в целом.
Возникновение личной собственности в новой ее ипостаси стало предметом серьезных исследований еще в 70-е годы. Выдающуюся роль сыграла здесь книга Г.Беккера о "человеческом капитале"[257] , позже отмеченная Нобелевской премией. Вслед за ней появилось множество работ о человеческом, интеллектуальном, структурном и других видах капитала, не воплощенных в материальных объектах, а лишь персонифицированных в конкретных личностях, являющихся их носителями. В попытке определить новое явление некоторые исследователи пытаются предложить экзотические понятия, которые, однако, в той или иной степени констатируют приоритеты личных качеств человека над иными факторами в определении собственности; говорится о "внутренней собственности" (intra-ownership или intra-property)[258] , о некоей не-собственности (non-ownership)[259] , о том, что собственность вообще утрачивает какое-либо значение перед лицом знаний и информации[260] , права владения которыми могут быть лишь весьма ограниченными и условными[261] . По мере укрепления уверенности в том, что интеллектуальная собственность и интеллектуальный капитал не менее важны для постиндустриальной эпохи, нежели частная собственность и денежный капитал для буржуазного общества[262] , отношение к личным свойствам человека и создаваемым им индивидуализированным благам как к личной собственности[263] становится все более однозначным[264] . Отмечая, что личная собственность неотчуждаема[265] и служит более мощным побудительным мотивом, чем любой иной вид собственности, современные социологи признают ее истоком естественную принадлежность человеку его личных качеств и продуктов его деятельности, а результатом -- преодоление свойственного рыночной эпохе отчуждения человека от общества[266] .
